Евгений Габович - История под знаком вопроса

Авторов, писавших на латыни, переводят, конечно, и на русский. Вот совсем недавно перевели и опубликовали «Жизнь Карла Великого» его якобы современника Эйнхарда (Айнхарда; а что, Карла уже при жизни именовали Великим?) и вообще под общим названием «Историки эпохи Каролингов» несколько весьма сомнительных исторических работ (М., 1999). Сомнительны они и в том смысле, что описываемая в них эпоха, скорее всего, никогда не существовала (выдуманная эпоха Каролингов), так же как и «историки», которым приписаны переведенные хроники. А что же с работами Скалигера? Ведь он, по крайней мере, реально существовал когда-то! Недавно перевели на русский «Метод легкого познания истории» (М.: Наука, 2000) Жана Бодена (якобы 1539–1596), вклад которого в создание хронологии явно меньше, чем Скалигера. Посмотрим, переведут ли в ближайшие годы хотя бы два основных хронологических труда Скалигера.

Биография Скалигера была в какой-то мере известна как его современникам, так и последующим поколениям. Он оставил краткую, но вполне информативную автобиографию (см. [СкалигерЗ]), не охватывающую, правда, последних 15 лет его жизни. Кроме того, известно его завещание и две речи, прочитанные его учениками и коллегами по поводу его похорон. Правда, все эти тексты существовали сотни лет только на латыни и впервые их английские переводы были опубликованы в 1927 году [Робинсон].

В предисловии к этой книге составителя и переводчика Джорджа Робинсона Скалигер характеризуется как величайший ученый всех времен и ставится вопрос о том, должен ли он делить пальму первенства с Аристотелем или нет. В любом случае, считает Робинсон, никто из ученых нового времени (смысл этого понятия не уточняется, но речь, кажется, идет о последних 5–6 веках) не может с ним конкурировать. Феникс Европы, светоч мира, безбрежный океан науки, бездонная глубина эрудиции, неутомимый диктовалыцик писем, величайший труд и чудо природы, победитель времени — вот некоторые из эпитетов и характеристик, которыми награждали Скалигера при жизни и после смерти.

Пытаясь объяснить, почему тем не менее никто всерьез не брался — до выхода в свет его книги с автобиографией Скалигера — написать подробную биографию великого ученого, Робинсон выдвигает тезис о том, что такая задача по плечу только второму Скалигеру. Марк Паттисон попытался реализовать этот грандиозный замысел, написал подробный английский отклик на книгу [Бернайс], но умер, не доведя начатого дела до конца. В полном объеме, считает Робинсон, замысел сей вряд ли осуществим и посему следует быть счастливым, что, по крайней мере, относительно краткая книга [Бернайс] в какой-то мере дает представление о жизни и творчестве Скалигера. Кроме того, Робинсон называет несколько статей про Скалигера, опубликованных в энциклопедиях и специализированных сборниках.

Так как Скалигер скромно написал свою автобиографию за 15 лет до своей смерти (мудро решив, что после оной он вряд ли сможет справиться с этой почетной задачей), и опубликовал ее в 1594 году как раз в том году, когда он приступил к руководству кафедрой в Лейдене, перед Робинсоном стояла нелегкая задача выбрать из бесчисленного количества писем Скалигера небольшое число таких, которые лучше всего характеризуют последний период его жизни.

Книг посвященных Скалигеру немного. Это тем более удивительно, если мы имеем дело с личностью, оставивший в истории след, вполне сравнимый с таковым Мартина Лютера или Эразма Роттердамского. В конце концов, созданная усилиями последних религия (евангелизм, протестантизм, лютеранство) овладела умами всего лишь нескольких сот миллионов человек. А традиционная хронология, чисто религиозный характер которой делает сравнение Скалигера именно с основателями одной из христианских религий вполне оправданным, сегодня является обязательной для всех шести миллиардов жителей нашей планеты.

Наполовину по-латыни написана и первая книга о Скалигере, его биография [Бернайс], вторая половина которой представляет собой набор цитат из его произведений и писем с краткими немецкими пояснениями. Судя по ее введению, имеющему форму письма к учителю, профессору из Бонна, книга эта была составлена на основе довольно ограниченного биографического материала. Рукописное наследство Скалигера было разбросано по многим библиотекам, хотя многие его письма и были опубликованы. Но, главное, по мнению автора Бернайса, наличный материал был непонятным образом недооценен (т. е. никто не писал о Скалигере книг на основе этого материала).

Это названному автору тем более непонятно, что он крайне высоко оценивает личность Скалигера. Правда, он видит его в роли великого писателя, а не историка (в середине XIX века история еще рассматривалась — и вполне заслуженно — как часть литературы, как ее специфический жанр и лишь в XX веке историки попытались отвоевать себе ранг представителей некой «исторической науки») и пишет о нем следующее: «Никто не заслужил более достойного внимания со стороны современной немецкой филологии».

Литература о Скалигере на русском столь бедна, что я не смог отказать себе в удовольствии процитировать без сокращений посвященные Скалигеру страницы из книги [Вайнштейн]. Его оценка полностью укладывается в абсолютно позитивное — но не афишируемое в новейшее время — видение деятельности Скалигера в рамках ТИ и находится в этом плане в соответствии с книгой Бернайса, хотя о самой этой книге Вайнштейн написал в сноске к приводимой в рамке информации о Скалигере следующее:

«в этой превосходной книге, однако, чрезмерно принижаются достижения итальянских гуманистов, Л. Валла неверно рассматривается как «одиночка», не имевший последователей, а заслуги соперника Скалигера и его предшественника на кафедре Лейденского университета Юста Липсия (Justus Lipsius, 1547–1606) значительно умалены».

Впрочем, ничего конкретного об этих заслугах Вайнштейн не сообщает. Очевидно, они все-таки лежали не в области историографии, а филологии, философии и политической мысли, хотя этот наиболее известный из голландских гуманистов после Эразма ученый (якобы 1547–1606) и был профессором истории в Йене (Германия), Лувене (сегодня Бельгия, в то время — духовный центр Нидерландов благодаря основанному в 1425 году католическому университету), Лейдене (Голландия, протестантский университет, основанный Вильгельмом Оранским в 1575 году) и в конце жизни снова в Лувене. Не удивительно поэтому, что Липсию, сторонившемуся межконфессиональных споров, неоднократно приходилось менять вероисповедование. Его главной духовной силой было блестящее знание «древней» литературы и латинской стилистики. Подражавшие его стилю современники гордо именовали себя липсианцами. Его издания латинских авторов, от Тацита до Сенеки, считаются эпохальными. В политической философии его называют обоснователем идеи абсолютизма. Не удивительно поэтому, что Скалигера, занявшего кафедру Липсиуса в Дейдене после возвращения последнего в более тогда знаменитый университет в Лувене, рассматривали как соперника знаменитого нидерландца. Лично они ни разу не встретились, хотя Лейден и Лувен расположены довольно близко друг от друга, но в течение 30 лет до самой смерти Липсия состояли в переписке.