Л Красин - Письма жене и детям (1917-1926)

Письмо это мне пока не удалось отправить, и каковы в будущем будут возможности с вами сноситься — неизвестно. Я прошу тебя, Любанчика, и детей обо мне не беспокоиться, если даже не будете иметь от меня известий. Если события примут очень головокружительный бег, то я, м[ожет] б[ыть], тоже отсюда уеду, на юг ли к Сонечке, а м[ожет] б[ыть], на восток, например, к Ивану Манухину [83] Манухин Иван Иванович (1882–1930) — врач, исследователь методов лечения туберкулеза почек. Личный врач Горького, близкий знакомый Красина. При содействии Горького Манухин в 1920 г. эмигрировал во Францию. . Приму все меры, чтобы вас оповещать своевременно, но, м[ожет] б[ыть], не всегда удастся это сделать. Теоретически обсуждая разные возможности, в крайнем случае м[ожет] б[ыть] придется ехать к Валерьяну Мурзакову, а от него к дяде Дунаеву [84] Упомянутый в письме от 11 июля 1917 г. Дунаев жил в Нью-Йорке, то есть Красин не исключал возможность выезда в США. , чтобы по весне быть у вас или вас к себе туда выписать.

У Нины я был на днях. Живет она на Боль[ьшой] Дворянской в хорошей квартире, снимаемой 8-ю барышнями-учительницами, живущими коммуной. Одну из ее хозяек видал, производит хорошее впечатление, и вообще вся компания, видимо, очень порядочная, трудовая молодежь, как-то даже не похоже на нынешних слюнявых картежников, эстетов и футуристов [85] Футуризм (от латинского слова futurum — будущее) — учаситники авангардистского направления в европейской культуре первых двух десятилетий ХХ века. Футуристы стремилисть создать "культуру будущего", отрицали традиционную культуру, пропагандировали эстетику машинной индустрии и большого города. . Башмакам и всему присланному очень рада. Выглядит хорошо, розовая, толстая, только вот росту бог не дает! Ученье у них идет через пень-колоду, по случаю революционных событий, и я грешным делом не вижу смысла в ее петроградском сидении. Того же взгляда держится Виктор, и это, кажется, решит судьбу Нинки: либо мы ее сошлем к вам, если Виктору удастся выхлопотать разрешение на выезд, либо пошлем ее на юг, в Крым, к Андрею, а м[ожет] б[ыть], еще и в другое место. Я вообще за разгрузку Петрограда от всех ненужных людей и, думаю, Нине только на пользу будет пребывание на юге. В поездку к вам не очень-то верю, так как шведы теперь абсолютно никого не впускают, и даже деловым людям крайне трудно добиться разрешения. Имейте это в виду на случай, если бы кому-либо пришла фантазия съездить на побывку в Питер: назад уже не удастся вернуться.

До сих пор не имею никаких известий из Москвы, ни от Гермаши, ни от Бориса, не знаю уж, уцелели ли там братовья-то! Районы Арбата, Пречистенки, Никитской, а также центр — Дума, Метрополь, сильно, говорят, пострадали. Известия о разрушении Кремля и Вас[илия] Блаженного [86] Речь идет о соборе Василия Блаженного (или о Покровском Соборе Что На Рву) в Москве на Красной площади. Был построен в 1555–1561 гг. зодчими Бармой и Постником (есть, однако, предположение, что это — одно и то же лицо) в ознаменование покорения Казанского ханства. оказались, по счастью, ложными.

Володю за посл[едние] дни не видел, но Нина с ним говорила по телефону — у него все благополучно.

8 ноября

Ну, слава Богу, получилась сегодня ваша телеграмма от 6/19 ноября. Значит, и вы, по крайней мере, некоторые из моих телеграмм получили. Несколько удивлен я припиской "Володя без денег". Надо сказать, что за месяц с моего приезда Володя через мои только руки получил: 100 руб. от Дм[итрия] Ник[олаевича], от него же еще 50 руб. и от меня на шубу 600+100, а всего 850 рублей. Как будто это мало похоже на сидение без денег! Впрочем, я должен заметить, что мне очень трудно как-либо следить за В[олодей] и заботиться о нем. Держит он себя со мной в высшей степени странно. Адреса, где живет, мне не сказал, хотя я его об этом спросил при первом же свидании. Телефон дал, по-видимому, театральный, и сколько раз я ни пытался его вызвать, ни разу не добился. Ко мне он не звонит и, если не считать как-то приезда вечером в Царское еще до всей этой кутерьмы с б[ольшеви]ками, визитами тоже не балует. В к[онто]ру заходил ко мне утром, когда у меня как раз сидело 2–3 наших инженера или рабочих с завода. Я попросил подождать, но когда минут через 10–15 деловой визит у меня кончился, — его уже след простыл, и швейцар, которого я послал было его догнать (чтобы передать 50 р., полученные из Юрьева [87] Юрьев — название г. Тарту (Эстония) в 1893–1919 гг. ), доложил, что "они уехали на извозчике" и догнать было нельзя. Я спрашивал В[олодю] о его денежных делах, и, по его словам, выходило, что с получаемым им жалованьем и деньгами от отца у него дефицит 50 р. в мес[яц], который я обещал ему покрывать, и эти деньги буду ему давать, если он будет за ними являться, разыскивать же его у меня нет времени, да, по правде сказать, и охоты. Возможно, что он жаловался тебе на отсутствие денег до разговора со мной. Как он живет и как думает строить свою жизнь, я не знаю, и моральной поддержки вряд ли ему смогу оказать: слишком разные мы люди, и мои советы вряд ли для него приемлемы и интересны.

Нина более склонна прислушиваться к моим мнениям, и В. В. [Окс] даже утверждает, что единственно я мог бы заставить ее прервать ученье и уехать к вам или на юг. Результатов его хлопот я еще не знаю.

Сегодня послал запрос Lux'у насчет вина. Здесь получить разрешение на вывоз было тоже нелегко, и если я и добьюсь толку, то лишь через Сименса, под предлогом, что С[именсу] нужна валюта для расчета по военным заказам, а иначе как продажей вина валюту достать нельзя. Вин крепче 15 градусов к вывозу не разрешают, и, след[овательно], не удастся вывезти ни мадеры, ни портвейна, а лишь красн[ое] и бел[ое] вино. Пока я нашел хороший рислинг по 2 рубля бутылка, не считая пошлины, провоза и страховки в пути. Пусть-ка Lux или […] [88] Фамилия не поддается прочтению. узнают, стоит ли рислинг при такой цене вывозить. Правда, 2 рубля это теперь не более 40 эре [89] Эре — разменная монета Швкции и Дании, равна 1/100 кроны. , и, пожалуй, даже при этой цене игра еще стоит свеч. Возможно, что я найду и еще каких-либо вин, и тогда цены сообщу по телеграфу. Сегодня я запросил Lux, могут ли они от шведск[ого] правительства] получить разрешение на ввоз 60 000 литров разного вина. Главная трудность будет это[т] самый провоз через Финляндию, где краса и гордость русс[кой] революции может, пожалуй, перелить вино прежде времени в другие желудки.

Последние дни я водворился в Царском ввиду относительного успокоения. Нюша меня кормит преисправно. Спальню я перенес в комнату Людмилы, а из нашей бывшей столовой думаю, по замазке окон, сделать себе кабинет и столовую, спальня же и гостиная, а равно обе комнаты в северной части, отапливаться не будут или будут лишь в случае приездов сюда кого-либо. Если, паче чаянья, Каледин или Корнилов пойдут на Питер, то, м[ожет] б[ыть], еще раз придется выехать на несколько дней в город, но такое нашествие сейчас маловероятно, гораздо большую опасность представляет вопрос продовольствия и недостатка угля для железных дорог. Вообще же пока все есть и даже, по совр[еменному] курсу, пожалуй, многое дешевле, чем у вас в Стокгольме (из белья, шерстяных вещей, посуды и т. п.).