Алексей Шмаков - Свобода и евреи. Часть 1.

С того момента, когда арийское общество вступает в одну из таких печальных фаз, среди которых народ, охваченный помешательством, обольщенный видениями и подавленный отвлечёнными туманностями, убеждает себя, что всё совершившееся на его жизненном пути было только мракобесием и ложью, склоняет главу пред оскорблениями чужеземца и даже сам повторяет их, засыпая в кругу опасностей ему угрожающих и вожделений, его гнетущих, — тогда для еврейства наступает полный простор, а уж сыны Иуды не промахнутся. В своих разрушительных атаках они сумеют обнять как самые глубокие и отдалённые устои арийского общества, так и всё, что у него есть великого в настоящее время. Религия, воинские доблести, память о знаменитых деяниях и о славной борьбе, спасшей национальную независимость, Греция как и Франция, поэмы Гомера как и христианские храмы, — всё будет предано поруганию. Софизм, ирония и карикатура в стихах, прозе и музыке разъедят всё своими прокажёнными струпьями.

IV.Весьма нелегко произвести анализ тех причин, которые делают столь гибельным прикосновение еврейства к арийцам. Тягость опасности возникает уже из той нелепой иллюзии, которой мы страдаем по отношению к намерениям еврейства и которая обусловливается химерической идеей, будто мы в состоянии поглотить его и усвоить ему драгоценнейшие из наших чувств и понятий.

Однако, подобная иллюзия распространена несравненно более, чем это казалось бы возможным. Как мало людей видят еврейское общество таким, каково оно есть — с его незыблемыми принципами, с его изумительной цепкостью и связностью и с тем вечным антагонизмом, который в тайниках своего сердца питает оно к арийскому миру. Разбросанное и рассеянное во многих странах, это общество приобретает только больше единения и упорства, дабы надёжнее отделить себя от всего окружающего, причём с тем большей энергией продолжает оно жить в самом себе и единственно для себя. Захват племенем Иуды всех средств к существованию и систематическое вытеснение ими окружающего населения, необыкновенно быстрое размножение этого племени, удваивающегося средним числом каждые 30 лет, и безвозвратная погибель для страны всякого рубля, попавшего в еврейский карман, являются воистину грозными фактами современной истории. Вот почему совершенно справедлива немецкая поговорка: wer sein Geld zum Juden tragt, sich mit eignen Fausten schlagt. И действительно, тогда как еврей-больной идёт к врачу-еврею; еврей, имеющий судебный процесс, обращается к адвокату-еврею же; еврей-грамотей подписывается на еврейскую газету; еврей-вкладчик несёт свои сбережения к банкиру-еврею; еврей-покупатель старается прежде всего иметь дело с торговцем-евреем; еврей-антрепренёр подбирает в свою труппу евреев-актёров; еврей-ученик ищет еврейских профессоров; еврей-директор консерватории наполняет её, а затем и саму оперную сцену евреями же; еврей доктор собирает вокруг себя еврейских же ассистентов и т.д. и т.д. Мы, христиане, не хотим понять всего этого и оценить по достоинству. Между тем, если вообще согласен с истиной афоризм «habes habereis», то еврейство как хищническая и строго централизованная орда подтверждает его ежедневно. Во вне оно, как губка впитывает золото из всей сферы, в которой вращается; внутри себя оно становится всё крепче и внушительнее, потому что ничего почти не расходует за своими пределами. Всякий, кто желает видеть, может убедиться воочию в том, с какой силой разрастаются еврейские капиталы, и как последовательно они организуются в большие компании, неуклонно и всецело захватывающие все отрасли народного хозяйства, тиранизирующие и деморализующие всё вокруг. Сами же «акционеры-евреи» как «врани граяхуть, трупии себе деляче»...

Если же порой еврейство как бы смешивается с арийцами и допускает увлечь себя в их кругозор, то это, без сомнения, одно притворство, маска, приуроченная лишь к его же собственным интересам. Чудесно разыгрывая эту роль, еврейство иной раз влияет на арийское общество пагубным образом. Даже помимо своего желания, добро ведь приносят тому, кого любят и кому отдаются; ничего, кроме зла, не делают для того, кого ненавидят и презирают.

Простой и вразумительный пример может показать с очевидностью весь вред такого влияния. Стремясь захватить огромный барыш сразу, одним ударом, еврейский мозг сосредоточивает здесь все свои силы; но при этом у еврея страсть наживы имеет к своим услугам лукавство; она не ошибается и ничего не предоставляет случаю; проницательная, недоверчивая, всегда себе на уме, всегда готовая воспользоваться обстоятельствами, она идёт к своей цели верными и лёгкими шагами.

Где заведутся евреи, там вся жизнь превращается в биржу, там духовная трава не растет.

Сталкиваясь с еврейством, арийское общество, увы, заражается той же страстью. Каждый мечтает приумножить своё состояние счастливыми комбинациями. Но одно дело — определить пороки чужой расы, и совершенно другое — усвоить её способности. Пытаясь спекулировать, доверчивый и несведущий ариец является для еврея предпочтительной жертвой. Здесь мы до некоторой степени наблюдаем повторение того факта из жизни хищников, что раз отведав человеческого мяса, они уже навсегда становятся людоедами. В частности, еврею именно присуща та адская ловкость, которая необходима для возбуждения в арийце жажды к наживе, как лучшего средства снять с него последнюю сорочку.

Мудрено ли, что притчей, удивлением, посмешищем и поруганием бывал еврей всегда и у всех народов земного шара.

Весьма естественно, что попав на биржу, ариец становится лучшей добычей еврейского ажиотажа; в самой же заразительности своих алчных наклонностей еврей находит превосходный источник обогащения, а затем и новых побед. Шарлатанство в области политики, плутни в деловых сферах, разлад в семье, сокрушающее иго государственного долга, нашествие иностранцев, все виды позора, скандалы всякого рода и всевозможные бедствия заполняют и разделяют страну; в истощении же её материального благосостояния и в погибели её идеалов со всех сторон обнаруживаются симптомы смерти.

Пред арийским обществом еврейское имеет преимущество, что представляет организацию неизмеримо простейшую. Обладая такой совершенной устойчивостью, которая может идти в уровень разве с сохранением того или другого вида в царстве животных, еврейство не требует, как это необходимо для общества арийцев, постоянного вмешательства веяний иного — высшего порядка. Арийским обществом управляют идеи, тогда как у еврейского общества нет ничего, кроме инстинктов, но зато весьма устойчивых и чрезвычайно сильно организованных. Эти инстинкты дают еврейству полный цикл законов его деятельности, совершенно однообразной и неизменяемой на пути веков; они управляют как отдельной особью, так и целым сообществом. Посему образование человека в еврейской среде есть прямой продукт наследственной передачи, а отнюдь не результат специального и тяжёлого труда. Одна природа в обществе евреев делает то, чего в арийском мире нельзя достигнуть иначе, как чудесами искусства.