Алексей Шмаков - Свобода и евреи. Часть 1.

«Виноград не растёт у нас, — говорят англичане, — но мы пьём вина всех нации».

Англия живёт торгашеством и промышленной эксплуатацией других народов. Она одна ежегодно производит столько мануфактурных изделий, что при экономии их десять раз хватило бы на все пять частей света. Отсюда всякий чуждый фабрикант или заводчик — её вра г. Поэтому для неё, безусловно, необходимо создавать затруднения и препятствия к развитию производства в других странах, в особенности же — мешать иностранной мануфактурной промышленности, так как всякий прогресс этого рода грозит лишить ей монополии и готовит ей соперничество не на жизнь, а на смерть.

Избежать погрома возможно, только оставляя народы в промышленном детстве и поддерживая в их среде войны и анархию.

При содействии евреев и франкмасонов, Англия так и поступает. Indocti discant et ament meminisse periti!..

Взгляните на глобус или постарайтесь мысленно охватить такие пространства, как от Гудзонова залива до Огненной земли, от Шпицбергена до Цейлона, от Нордкапа до Мыса Доброй Надежды, от Кантона до Финистерре. Повсюду, за редкими исключениями, вы увидите красные пятна. Это кровь, пролитая англичанами.

Китай, научающийся искусству разрушать в школе своих же победителей; Индостан, Египет, Канада, Испания, Афганистан и Трансваль — эти государства, разъедаемые Англией и в молчании грызущие удила своего рабства; Франция, Голландия и Дания, долженствующие предъявить старой хищнице список стольких разбоев и оскорблений; Германия, ещё недавно обманутая на обмене Гельголанда и сталкивающаяся с Англией именно по торговле в Африке, в Азии, в Тихом океане — почти на каждом шагу; Россия природный враг азиатских владык; С.-А. Соединённые Штаты, в свою очередь ожидающие сведения многих счетов; наконец, Япония, способная, пожалуй, дать коварному Альбиону несколько очков вперёд, сама готовая разыграть роль повелительницы океанов, отнюдь не радующаяся нашествию английских евреев и на всякий случай уже не допускающая своих друзей-англичан ни в Дальний, ни в Порт-Артур, — весь этот мир может ли обещать Великобритании что-нибудь хорошее?!..

Тем временем как бы для общего соблазна приятелей монополия снабжений всего света заставляет притекать в кассы Джона Буля богатства прямо чудовищные, и он добросовестно пользуется ими, чтобы повсюду содержать на жаловании междоусобицы и революции. Одним из знаменательных опытов британской политики на этом поприще является так называемая великая революция во Франции, задуманная и разыгранная главным образом при благосклонном участии евреев, а в особенности — масонов, и поныне действующих во славу Англии. [1] См. вышедшую ещё в 1792 г. , т.е. до убийства короля Людовика XVI, книгу Lefranc'a, озаглавленную — La Voile retiree ou le secret de la Revolucion explique par la Franc-Maconnerie; на эту книгу ссылается Джон Робинзон, профессор Эдинбургского университета уже в 1798 году, — см. Le secret de la Franc-Maconnerie. Paris 1905 г. par M. Talmeyr, равно как и многие другие сочинения в европейской литературе на эту же тему

Война питает монополию, а монополия кормит войну. Пусть только та или другая прекратятся и колосс великобританского могущества, настоящий золотой колосс на ногах из грязи, рухнет в то же мгновение.

И вот за меловыми скалами своего острова сидят они, эти надменные лорды, фабриканты и банкиры туманного Альбиона, всего, быть может, две тысячи семейств, как гнездо коршунов, которых гений зла держит на привязи с обеих сторон человечества, чтобы раздирать его мясо и пить его кровь...

Для утоления наглого чванства этой горсти деспотов и обеспечения им добычи совершается на земле столько преступлений, сколько кораблей погибает на море; десятки лошадиных сил затрачиваются на одно производство такой отравы как опиум. В самой Англии массы людей бродят в рубищах, а ирландец и сакс обречены кидаться на пищу, которой пренебрегают и свиньи!..

Свирепая политика Англии в течение лишь четырёх последних веков превратила эту страну из двух небольших островов с несколькими миллионами жителей во владычицу морей и вершительницу судеб остального мира, в государство необъятное, где, по гордому заявлению одного из великобританских министров, барабан бьёт во все часы дня и под всеми широтами. Тогда как ещё в XVI столетии английский военный флот уступал голландскому в той же степени, в какой русский флот (до войны с Японией, разумеется), был меньше современного английского, уже с начала XIX столетия эскадры Великобритании сильнее, а теперь и гораздо сильнее соединённых флотов двух любых иностранных держав. На английском языке говорит в настоящее время более 350.000.000 человек, а рост английской торговли развивается с такой быстротой, что тогда как в 1874 году её оборот едва достигал двенадцати, сейчас он превышает двадцать миллиардов франков, т.е. равняется четырежды повторенной, колоссальной и беспримерной — в пять миллиардов — контрибуции, взятой Германией с Франции в 1870 году.

Наряду с этим не мешает заметить, что по своему хищническому и жестокому характеру, англичанин из всех своих пор как бы выпотевает евреем. По свидетельству известного автора книги об антисемитизме Бернара Лазара, в апреле 1891 г. евреи-революционеры праздновали годовщину основания своего клуба в Бернер-Стрите. Предпослав обозрение еврейского социального замысла, один из ораторов указал на факт, что еврейское «освободительное движение» вполне организованно и что повсюду, где есть еврейство — в Лондоне, в Америке, в Австралии, на Мысе Доброй Надежды или в России, имеются также и восставшие евреи-анархисты.

«В Европе есть нация,— говорил ещё пятьдесят лет назад испанский писатель Бальмес, — крайне опасная своей огромной силой и обладающая на всём пространстве земного шара могущественными орудиями, которыми она, вдобавок, пользуется с изумительной ловкостью и коварством.

Раньше других пережив в новейшие времена все степени религиозных и политических революций, эта нация имела возможность изучить страсти в их наибольшем напряжении и преступление во всех его видах. Мотивы движущие политическими и вероисповедными смутами, ей достаточно известны. Теперь она уже не даст провести себя пустозвонными фразами, которыми в периоды революций прикрываются жадность и месть. Её чувствительность слишком притупилась, чтобы легко было вызвать у неё волнения, от которых другие страны заливаются кровью и слезами.

Вот почему среди всеобщих раздоров и смятений она умеет сохранять внутренний мир и наслаждаться спокойствием, обеспечивающими её государственный строй, обычаи и богатство, а в особенности — океан, опоясывающий её со всех сторон.