Юрий Звягин - ПУТЬ ИЗ ВАРЯГ В ГРЕКИ Тысячелетняя загадка истории

Вот на каноническом пути всё по-другому. Ближайшие к началу речной части пути древние городские центры – Ладога и Любша – от устья Невы отстоят почти на полторы сотни километров. А на Ловати в местах, приближающихся к гипотетическим волокам, ничего подобного просто нет. Вернее, на одном конце есть хотя бы Усвятск (Въсвячь) на одноимённом озере у истоков Усвячи, упомянутый в летописях под 1021 годом, во времена Ярослава Мудрого (как раз тогда, когда, по уверению самих сторонников существования пути из варяг в греки, путь этот уже почти затух). А вот на другом – только Великие Луки в среднем течении (первое летописное упоминание – в 1167 году). Даже Старая Русса, город, явно достаточно древний (кое-кто считает его старше Новгорода), стоит не на Ловати, а на Полисте, с Ловатью сливающейся значительно ниже.

Вот и получается загадка: с одной стороны, историки уверяют нас, что путь из варяг в греки проходил там, где его указывает летописец, с другой – совершенно не понятно, с какой стати он там проходил?

Попробуем разобраться. Для этого нам нужно ответить на четыре основных вопроса:

1. Есть ли, кроме упомянутого места, в Повести временных лет ещё хотя бы одно описание торгового (или уж хотя бы военного) маршрута из Новгорода на Днепр по Ловати?

2. Существуют ли археологические находки, позволяющие на основе своего распределения однозначно проследить существование пути?

3. Возможно ли прохождение данного маршрута раннесредневековыми судами, исходя из географических, гидрологических и климатических особенностей местности и характеристик самих судов?

4. Было ли, собственно говоря, чем торговать по этому маршруту?

Ну и в заключение посмотреть: есть ли какие-нибудь свидетельства о других маршрутах из Балтийского в Чёрное море и не являются ли они более надёжными?

Думаю, именно в такой последовательности, поскольку отрицательный ответ на расположенные выше вопросы ещё не говорит о полной невозможности существования пути. А вот если мы не найдём ни свидетельств, ни возможности, ни причины существования пути из варяг в греки по каноническому маршруту… Ну что ж, тогда одним историческим мифом станет меньше.

В сущности, всю главу можно было бы уложить в одно предложение: «В. А. Брим, автор единственного до сих пор специального исследования данной проблемы, признал, что «весь путь из варяг в греки нигде в литературе того времени не описан» . Вот только единственное издание его работы, вышедшее в «Известиях» Академии наук в 1931 году [37] Брим В. А. Путь из варяг в греки // ИАН СССР. Отделение общественных наук. Серия VII, 1931. , найти можно разве что в двух крупнейших библиотеках страны, в Москве и Питере. А верить мне на слово читатель не обязан. Поэтому разберём этот вопрос сами.

Для начала вспомним, что русских летописных источников, независимых в первой своей части от Повести временных лет (ПВЛ – гипотетически выделенное историками после исследования всех летописей произведение будто бы XII века), практически нет. Есть Новгородская I летопись (НПЛ), которая до смерти Игоря (традиционно – 945 год) излагает многое по-своему, но всё же и она для древнейшего периода демонстрирует некоторое влияние ПВЛ (или более ранней летописи, лёгшей в основу как ПВЛ, так и НПЛ). Есть ещё так называемая Иоакимовская летопись, которую цитировал В. Н. Татищев (и которой никто, кроме него, не видел), но её существование гипотетично. А в Ипатьевской, Лаврентьевской и так далее летописях расхождений в описании интересующих нас событий IX-X веков мало. Так что продолжим работу по той же Лаврентьевской летописи.

На роль первопроходцев «великого пути» могли бы претендовать Аскольд и Дир. «И бяста у него два мужа, не племени его, но боярина, и та испросистася ко Царюгороду с родомъ своимъ. И поидоста по Днепру, и идуче мимо, иузреста на горе градок и упрошаста иреста: "чий се градокъ?"» [38] Летопись Нестора… С. 9. Так рассказывает летописец о появлении в Киеве мужей Рюрика. Им же потом приписывается и поход на Царьград. В итоге получается вроде, что в три приёма они прошли весь знаменитый путь. Сперва с Рюриком – до Новгорода, потом сами – до Киева и, наконец, с киевлянами – до Константинополя.

Если очень хотеть, то можно допустить, конечно, всё. А вот если следовать фактам, то приходится признать: в летописи не указано, из какого места они двинулись в путь. Рюрик же, если верить летописцу, владел уже несколькими городами, расположенными в различных местах Руси. Так что начальный пункт – далеко не обязательно Новгород. Тем более, по тексту, двинулись они по Днепру, ни о какой Ловати речи не идёт. А что, если уходили они из Полоцка, к примеру? Тогда двигались по Двине – Днепру. А если из Ростова? В этом случае они могли попасть в Днепр различными путями.

И вообще, НПЛ, к примеру, про связь Аскольда и Дира с Рюриком не знает, размещая сообщение о них отдельно от «призвания варягов» («Приидоста два Варяга и нарекостася князема: одиному бе имя Асколдъ, а другому Диръ; и беста княжаща в Киеве, и владеюща Полями; и бета ратнии съ Древляны и съ Улици») . На всякий случай, если вы не заметили, обращаю внимание: не знает об их связи с Новгородом как раз новгородская летопись! Кто хочет, волен верить, что через пару веков киевляне лучше знали о новгородских корнях своих князей, чем новгородцы. Это, кстати, вообще одна из любопытнейших черт русского летописания (или его трактовки учёными): в Киеве сведения о «призвании варягов» и его последствиях излагались более полно, чем в Новгороде. Хотя пришли-то заморские князья вроде на Волхов. Но в Новгороде о них вообще рассказывали зачастую по-другому и даже с другими датами. Ну да ладно, мы сейчас не норманнскую проблему разбираем.

Так вот, возвращаясь к нашим героям: не сказано, что они шли в Киев по воде. Как мы увидим дальше, если у летописных персонажей были ладьи, об этом так или иначе упоминается.

Пожалуй, единственный источник, который привязывает Аскольда и Дира однозначно к Новгороду, а потом отправляет их по пути на Киев к Смоленску (и вроде бы по воде), – это достаточно поздняя Устюжская летопись: «Асколд и Дир испросиста у Рюрика ко Царюгороду ити родом своим. И поидоша из Новагорода на Днепр-реку, и по Днепру вниз мимо Смоленск, зане город велик и мног людьми» [39] Алексеев Л. В. Указ. соч. С. 55. .

Но откуда взялось это известие? Некоторые исследователи (к примеру, Н. Н. Воронин) считают, что оно принесено из древней, не сохранившейся смоленской летописи, но это всего лишь гипотеза. Зато не вызывает сомнения, что во времена Аскольда и Дира Смоленска не было. Было Гнездово (Алексеев именует его Свинеском – от реки Свинки, впадающей тут в Днепр, по ассоциации с Пинском, Полотском (Полоцком) и так далее). Так что в любом случае мы имеем дело не с реальной погодной фиксацией фактов, а с преданием, записанным уже тогда, когда о Гнездове забыли, и помнили лишь Смоленск.