Феликс Чуев - Молотов. Полудержавный властелин

Таким образом, начиная с Ленина, среди руководства нашей страны стало традицией избавляться от неугодного коллеги поручением ему заниматься вопросами сельского хозяйства. Так было с Полянским при Брежневе, с Лигачевым при Горбачеве… «Антипартийная группа» Молотова хотела сделать Хрущева министром сельского хозяйства, да не вышло…

Существует версия, по которой причиной возникновения партийного псевдонима Сталин была женщина по фамилии Сталь, с которой Иосиф Джугашвили якобы был близок до революции.

Я спросил об этом у Л. М. Кагановича. Он припомнил, что действительно была такая Людмила Сталь, но о взаимоотношениях ее и Сталина он не знает.

— А впрочем, с 1906-го по 1919-й он был холостяк, имел право, — добавил Лазарь Моисеевич.

— Она была награждена орденом Ленина в тридцатые годы, — говорю я.

— Орден Ленина она получила не за это, — сказал Каганович.

Когда молодого Сталина впервые посадили в тюрьму за революционную деятельность, его отец Виссарион Джугашвили пришел к нему на свидание:

— Ты что, против царя пошел, да? Ты хочешь свергнуть Николая, да? — кричал он. — Ты что, хочешь на его место сесть, да?

В 1939 году Сталин, посмотрев второй том «Истории гражданской войны», спросил:

— А где портрет Троцкого?

— Но он же враг народа!

— Он был наркомвоенмором! — сказал Сталин.

«…Принципы моей мамы, не желавшей признавать свою роль «первой дамы» страны, прилагавшей все усилия, чтобы оставаться незамеченной, неузнанной, чтобы иметь возможность жить своей собственной жизнью, отдельной от ее знаменитого мужа. Ведь она планировала — по словам своей сестры Анны — окончить Промышленную академию, оставить мужа, разойтись с ним, забрать детей и начать свою собственную жизнь и работу… Ее высокое положение претило ей. Так оно всегда претило и мне. Ей так хотелось быть «обычным человеком» и жить обычной жизнью. И это уважали в ней тогда, в дни все еще революционного пуританизма. «Новый класс» советских буржуа, так метко описанный Джиласом, возник позже, в особенности — после второй мировой войны. Надю Аллилуеву невозможно представить себе покупающей драгоценности за границей на кредитную карточку «Америкэн экспресс». Век Раисы Горбачевой настал много позже».

Аллилуева С. Далекая музыка. М., 1992

Генерал-лейтенант В. С. Рябов рассказывал мне, как во время войны генерал А. И. Еременко наградил орденами членов редакции фронтовой газеты, печатавшей его стихи. Сталин, узнав об этом, приказал вернуть ордена. Единственный подобный случай за всю войну.

В издательстве «Советская Россия» мне довелось работать с женщиной, которая в свое время служила экономкой на сталинской даче на Холодной речке. После смерти Сталина его прислугу распределили по семьям членов Политбюро.

«Сталин был очень прост в обращении, — говорила она, — много проще других, с кем пришлось сталкиваться. Он очень хорошо к людям относился».

Я читал версию о том, что, когда Сталину докладывали о реконструкции Красной площади, с макета сняли храм Василия Блаженного:

— Это убирается.

— Это поставьте на место, — сказал Сталин.

— Правильно. Это могло быть, — говорит Молотов.

Каганович отрицал этот факт… Может, было так, может, иначе, но, во всяком случае, жемчужина русского зодчества не была уничтожена. А хотели…

Молотов говорил также, что при этом Каганович даже заплакал — не хотел такого назначения.

Каганович отрицал это, сказав мне, что, конечно, сожалел о возможном уходе Сталина на пенсию, но ничего не имел против Молотова на посту председателя Совета Министров, который тот занимал еще в 1930–1941 гг. — Ф. Ч.

Фронтовик Л. Д. Петров, друживший с зятем Молотова, рассказывал мне, как во время войны в республику немцев Поволжья наши выбросили десант, переодетый в фашистскую форму. «Своих» встретили как своих: ожидали немецкий десант.

После этого решением Государственного Комитета Обороны всю республику выселили, а десантная часть получила звание гвардейской.

О Звереве рассказывают, что однажды, докладывая на Политбюро, он сказал: «Нужно выделить средствА…» Молотов его поправил: «СрЕдства». «Я ж и говорю — средствА!» — ответил Зверев.

Дочь А. Н. Поскребышева Наташа рассказала мне, как в детстве позвонила отцу на работу:

— Это папа?

— Это не папа. А что ты хочешь? Может, я помогу?

— Не получается задачка по арифметике…

И долго вдвоем со Сталиным они решали по телефону задачу про бассейн и трубы, по которым вливается и выливается вода…

Потом Наташе влетело от отца за то, что она отнимала время у самого Сталина.

В. С. Семенов рассказывал мне, что, когда в июле 1953 года в ГДР было восстание, в Берлин должен был приехать Берия, но прибыли его заместители Кабулов и Гоглидзе. «Из Москвы мне последовало указание арестовать их, — говорит Семенов. — Я их пригласил к себе, и в моем кабинете их арестовал Соколовский. Оказывается, они приехали, чтобы арестовать нас, но в Москве уже был взят Берия…»

Молотов оказался пророчески прав.

Мой дедушка по материнской линии был объявлен кулаком и репрессирован фактически за то, что писал стихи, в которых критиковал районное начальство. Я впервые увидел его в 1967 году, когда он был реабилитирован и приехал ко мне в гости. Он рассказал, как их, сосланных, выгрузили с поезда в глухой уральской тайге и они сами стали строить себе жилье. Там он и остался жить после реабилитации, заведя новую семью. А прежняя — моя бабушка, мать, ее сестра и брат — жили нищенски, потому что бабушка, работая на шахте, получила тяжелую травму ноги и даже не получала пенсию. Дед говорил, что его сослали потому, что он выделялся среди односельчан любознательностью и стремлением учиться.

— Я уже в 1912 году выписывал презервативы из Санкт-Петербурга, — с гордостью сказал он, — первым в селе сел на трактор при Советской власти. А то, что ты, внучек, пишешь стихи, это у тебя от меня! Я тебя по твоим напечатанным стихам и нашел.

Я встретил его на Курском вокзале, в Москве его все удивляло, и удивление было образным. Так, про эскалатор в метро он сказал:

— Как кишка колбасой, он людьми начиняется.

Дед был могучий, огромный, Иван Евлампиевич. В другой свой приезд он взял на руки моего сына Ивана, своего правнука, и сказал:

— Будь таким же здоровым, как твой прадед!

Когда мы сели обедать, он сказал:

— Что ты мне, внучек, в маленькую рюмку наливаешь? Давай в стакан! Правда, сейчас я ослаб. Раньше, бывало, две поллитры выпивал, и ничего, а сейчас мне хватает и одной.