Александр Арсаньев - Продолжение путешествия (Бабушкин сундук - 2)

- Не вздумайте убегать, - зловещим голосом прошептал Петр, пристрелю, как кутят. - Дом окружен и сопротивление бессмысленно.

Он выражался немного замысловато для этого сброда, но мужики его поняли. Правда один из них все-таки попытался замахнуться на него топором, но я тут же ударила его кнутом по лицу, после чего у него не было ни желания, ни возможности повторять эту попытку.

***

Рис.47. Бородатые морды орловской охраны при свете свечи.

***

Вспомнив о той страшной комнатке, в которой мне довелось в качестве пленницы провести в этом доме чуть ли не целый день, я подбежала к ее двери с широким засовом. На мое счастье, в ней никого не оказалось. Вырвав у одного из мужиков большую сальную свечу, я осветила каземат и у меня закружилась голова. Потому что весь пол и даже стены были забрызганы здесь кровью. И я догадалась - чьей.

Не спуская пистолетов с перепуганных насмерть мужиков, мы загнали их туда и закрыли дверь на засов. Знакомой мне старухи нигде не было видно, но она вряд ли представляла собой реальную угрозу.

- Где он может быть? - снова перешел на шепот Петр Анатольевич, и я не стала спрашивать, кого он имеет в виду.

- Вверх по лестнице, - кивнула я головой и подняла руку со свечой повыше.

Я ожидала, что Орловский встретит нас с оружием в руках, но, дорогой читатель, никакой батальной сцены вам прочитать не удастся. Орловский был пьян. Совершенно. И несмотря на ароматические снадобья - его спальня насквозь пропиталась тяжелым сивушным запахом. Поэтому нам потребовалось немало драгоценного времени и целое ведро холодной воды, чтобы привести его в чувство.

Я немного поостыла к тому времени и мысленно стала задавать себе вопросы: "что мы здесь делаем и чего добиваемся?" Ответить на них было не так-то просто, потому что мы даже приблизительно не представляли себе цели своего налета.

"Мы действуем, как разбойники, - думала я, - но не собираемся же мы убивать этого человека?"

Не знаю, как Петр, но у меня таких мыслей точно не было. Хотя если попытаться проанализировать бессознательные порывы души - то, как это ни страшно звучит, но все-таки нужно будет признаться, что смерти Орловского я желала. И что бы ни писал по этому поводу Дюма, инстинкт или голос крови, шепчущий нам "кровь за кровь , зуб за зуб" очень часто определяет наши поступки, особенно в экстремальных ситуациях.

Наконец, Орловский очухался, во всяком случае, стал что-то соображать.

- Какого черта? - осипшим голосом спросил он, пытаясь разглядеть в полутемной комнате, кто мы такие.

В этот момент я увидела свое отражение в зеркале. Мои совершенно не мужские волосы выбились из-под головного убора. И за мужчину меня мог бы в эту минуту принять только совершенно ненормальный или уж совсем пьяный человек. Чтобы не продолжать далее этого бессмысленного маскарада, я сняла его с головы и волосы рассыпались у меня по плечам.

- Люси, - завопил неожиданно Орловский, приняв меня за убитую им женщину, - опять ты здесь!

И в этот самый момент я поняла, почему он пребывал в столь безобразном состоянии. Насколько мне было известно, до этого Орловский никогда не злоупотреблял вином. Каким бы он ни был чудовищем, но то, что произошло у него в замке два дня назад, видимо, до сих пор стояло у него перед глазами. Как это у Пушкина - "и мальчики кровавые в глазах..."

Судя по выражению животного ужаса в его глазах, я была права. И дело тут даже и не в нашем с Люси сходстве. Просто ее он видел во сне и наяву. А уж в каждой оказавшейся рядом женщине - просто наверняка.

Он отмахнулся от меня, как от привидения, видимо, осознав свою ошибку.

- А... - скривился в страшной беззубой улыбке он, и только теперь я поняла, что его безукоризненные зубы были фальшивыми, - прекрасная незнакомка, что же вы в прошлый раз так неожиданно исчезли?

Теперь постаревший, опухший, с провалившимися губами, в мокрой ночной рубашке, он уже не вызывал у меня никаких чувств, кроме отвращения.

- Пойдем отсюда, - предложила я Петру, и, может быть, мы на самом деле ушли бы в этот момент, если бы Орловский не заорал:

- Какого черта? Проваливайте, пока я не приказал вас прикончить.

Он еще плохо ориентировался в окружающей обстановке, предполагая, что может вызвать охрану.

- Что? - обернулся Петр. - Вы хотите и нас убить. Так же, как и Люси? Я вам этого не советую.

- Какую Люси? - отшатнулся от него Орловский. - Не знаю никакой Люси.

Оказывается, испугать его было вовсе не трудно. Он с такой наглостью совершал свои преступления, надеясь, что об этом никогда и никто не узнает. И на самом деле, если бы не случайно оказавшийся рядом в ту ночь Василий, кто бы стал разыскивать эту женщину здесь, в лесу? У такого уважаемого человека? Тем более, что и часть полиции, и сам губернатор были его хорошими друзьями. У кого бы язык повернулся обвинить его в смерти беглой преступницы?

- Как? Вы уже забыли? - вступила в разговор я. - Ну, как же, князь, вспомните, она же так кричала. Наверное ей было очень больно. Как это было? Вы резали ее на кусочки? Или истязали кнутом? И это вы называете изысканными наслаждениями? Вы обещали мне неземное блаженство... Так вот, что вы называете неизведанными ощущениями...

Каждое мое слово вызывало на лице у Орловского чуть ли не судороги. Он корчился, словно слова эти жгли его подобно раскаленному металлу.

***

Рис.48, 49, 50 Во всяком случае, не одна зарисовка в манере иллюстраций к "Запискам сумасшедшего". На каждой из них агонизирующий князь.

***

В бессильной ярости Орловский рванулся к стене, на которой висел изысканный турецкий ятаган, но переоценил свои силы. Петр отшвырнул его на кровать, как щенка. А когда Орловский попытался встать, то достал пистолет и направил ему в лицо.

- Я предупреждаю вас, Дмитрий Борисович, мы тут одни, и о нашем к вам визите никто и никогда не узнает. А кругом лес. Уж кому, как не вам это знать? Тут можно закопать человека, и никто его никогда не найдет. Вы все поняли?

- Чего вам от меня нужно? Денег?

- Для начала поручитесь за Екатерину Алексеевну Арсаньеву, неожиданно для меня предложил ему Петр. - А то у нее небольшие неприятности с полицией. Может быть, вы слышали?

Он импровизировал. Причем для импровизации это было совсем неплохо.

- И вы уйдете? - с сомнением спросил Орловский, косясь на наши пистолеты.

- Несомненно. Только чтобы вы не смогли нам отомстить, а вы это наверняка пожелаете сделать... - Петр на секунду задумался и продолжил, напишите, что убили Наталью Павловну Синицыну по предварительному сговору с Алсуфьевым.

Орловский к этому времени окончательно протрезвел и его заплывшие глазки забегали по сторонам.

- Вы хотите меня погубить?

- Честно говоря, очень, - спокойно ответил Петр и, надо сказать, выглядел в эту минуту великолепно. - Хочу, но не стану этого делать. Просто хочу обезопасить себя и мою уважаемую спутницу. Имея в наличности такой документ, я буду спать спокойнее.