Павел Щёголев - Падение царского режима. Том 2

Председатель . — Кто именно?

Щегловитов . — Эти лица были, насколько мне помнится: адмирал Алексеев, А. А. Макаров, Булыгин, Танеев и я.

Председатель . — Кому вы приписывали ваше назначение? Ведь живя в Российском государстве, вы, конечно, знали, что назначению на более или менее видный государственный пост предшествовала обыкновенно игра влияний и борьба за того или другого кандидата?

Щегловитов . — Я не знаю… Слухи, этому предшествовавшие, указывали… Я в этом случае очень затруднился бы ответить, кому я именно мог бы считать себя обязанным…

Председатель . — Но вы говорите, что некоторые слухи ходили по этому вопросу?

Щегловитов . — Да, по крайней мере, в недрах государственного совета говорили: «вы будете 1 января назначены председателем»…

Председатель . — Вы сами предпринимали что-нибудь около этого времени для того, чтобы в той или другой форме вернуться к государственной деятельности?

Щегловитов . — Нет, напротив, я считал для себя это большим несчастием; после тех 9 лет, когда я освободился, я был далек от мысли искать что-нибудь…

Председатель . — Беседовали вы с бывшим императором во время этой аудиенции по вопросу о направлении вашей будущей деятельности, — о том, какой политики вам надлежит держаться?

Щегловитов . — В этом отношении я получил совершенно определенные указания, кратко выраженные в словах: «Вы хорошо знали деятельность Акимова, — он вас очень ценил, — и мое желание в том, чтобы вы следовали тому направлению, которого тот держался».

Председатель . — Только это?

Щегловитов . — Да, — это указание…

Председатель . — Но что же, собственно, говорилось о том, как реализовать направление, которого держался Акимов?

Щегловитов . — Тут вопрос свелся к тому, что правая группа государственного совета должна быть усилена…

Председатель . — Кем был вопрос сведен к этому?

Щегловитов . — Я сейчас в точности не могу воспроизвести, но очень может быть, я вполне допускаю, что этот вопрос был выдвинут мною…

Председатель . — Бывший император дал свое согласие на это?

Щегловитов . — И высказал, что это именно соответствует…

Председатель . — Вы имели одну эту аудиенцию или еще другую, по поводу некоторых реформ, которые нужно было ввести в государственный совет?

Щегловитов . — Относительно личного состава? Мне был передан список лиц, которые были намечены к устранению… По крайней мере, его величеству их указал Трепов… Там, если я не ошибаюсь, было до 10–12 лиц указано…

Председатель . — Вы не оговорились, когда сказали: «по крайней мере, бывший государь сказал, что эти лица намечены Треповым»? И как вы считаете: эти лица были, действительно, намечены Треповым или через Трепова кем-нибудь?

Щегловитов . — До известной степени, тут было мое участие, потому что правая группа государственного совета, во главе которой я состоял как председатель, она, еще задолго до 1 января, не раз останавливалась на этом вопросе, и вырабатывался список тех лиц, которых правая группа желала бы иметь в своей среде, как членов государственного совета. И вот список таких лиц я передавал А. Ф. Трепову. В списке, который я получил от его величества, не все фамилии оказались, которые были в том списке, который я передавал Трепову, но некоторые были. Так что на ваш вопрос, можно ли считать, что весь этот список, который я получил в Царском Селе, исходил непосредственно от самого Трепова, я должен ответить — нет, потому что по тем объяснениям, которые я дал, следует, что все-таки, в известной мере, отразилось как бы мое участие , как председателя правой группы членов государственного совета.

Председатель . — Какое участие в правой группе принимал Римский-Корсаков?

Щегловитов . — Особенной роли в правой группе он не играл, он только посещал все заседания.

Председатель . — Значит, правая группа имела свои заседания?

Щегловитов . — Как же…

Председатель . — Велись протоколы этих заседаний?

Щегловитов . — Нет. Обыкновенно я, в качестве председателя, отмечал себе для памяти.

Председатель . — Где происходили заседания?

Щегловитов . — В здании Мариинского дворца.

Председатель . — Вы принимали участие в заседаниях некоторых членов государственного совета, которые группировались около Римского-Корсакова или в числе которых был Римский-Корсаков?

Щегловитов . — Нет. Я получал приглашения, но ни в одном из этих заседаний я не был. Я помню, — перед 1 января или, может быть, после 1 января, — было приглашение в виде билета, но я на заседание не пошел…

Председатель . — Вам известно было, что среди некоторых членов государственного совета вырабатывалась программа некоторых изменений, которые нужно было произвести в существующих порядках или в существующих законах?

Щегловитов . — Я знал, что у Римского-Корсакова собираются, но никогда, собственно, толком не мог себе выяснить. И, спрашивая отдельных лиц — на чем, собственно говоря, остановились? — получал ответ: толковали и разошлись, не придя ни к какому выводу…

Председатель . — По вашим сведениям, кто бывал у Римского-Корсакова на этих собраниях, на которые вы получали приглашения?

Щегловитов . — Я боюсь утверждать потому, что придется называть имена, относительно которых я не могу удостоверить, — были они там или нет… Это поставило бы меня в очень затруднительное положение…

Председатель . — Но, быть может, вы сделаете это, с той оговоркой, что вы вполне определенно утверждать не можете…

Щегловитов . — Я думаю, там был Марков, думается, Замысловский мог быть… Но повторяю, ради бога…

Председатель . — Вы просите не считать этот факт установленным вашим показанием?

Щегловитов . — …Потому что я там не присутствовал, не видел и не могу установить…

Председатель . — Вы не были осведомлены о целях, в каких вырабатывалась программа этих реформ — реформ весьма существенных — в области русского государственного строительства?

Щегловитов . — Я по этому поводу могу дать вам объяснение, в частности лишь — в отношении Римского-Корсакова, потому что относительно происходившего в заседаниях я ничего не могу засвидетельствовать… Но Римский-Корсаков (простите, если я так выражусь) — большой сумбурист, разговоры мои с ним всегда меня повергали в большое недоумение: чего же, собственно говоря, человек хочет? Всем недоволен, все осуждает, а в конце концов никакой сколько-нибудь приемлемой программы не имеет!… Поэтому, я и сказал, что он второстепенную роль играл, — я его серьезной величиной считать не мог…