Сергей Голяков - Рихард Зорге - Подвиг и трагедия разведчика

II. Первой стратегической целью действий войск Красной армии поставить — разгром главных сил немецкой армии, развертываемых южнее Демблин, и выход к 30 дню операции на фронт Остроленка, р. Нарев, Лович, Лодзь, Крейцбург, Оппельн, Оломоуц. [Последующей стратегической целью иметь: наступлением из района Катовице в северном или северо-западном направлении разгромить крупные силы Центра и Северного крыла германского фронта и овладеть территорией бывшей Польши и Восточной Пруссии.

Ближайшая задача — разгромить германскую армию восточнее р. Висла и на Краковском направлении, выйти на р.р. Паров, Висла и овладеть районом Катовице], для чего:

а) главный удар силами Юго-Западного фронта нанести в направлении Краков, Катовице, отрезая Германию от ее южных союзников;

б) вспомогательный удар левым крылом Западного фронта нанести в направлении Седлец, Демблин, с целью сковывания Варшавской группировки и содействия Юго-Западному фронту в разгроме Люблинской группировки противника;

в) вести активную оборону против Финляндии, Восточной Пруссии, Венгрии и Румынии и быть готовыми к нанесению удара против Румынии при благоприятной обстановке.

[Таким образом, Красная армия начнет наступательные действия с фронта Чижов, Мотовиско силами 152 дивизий против 100 дивизий германских. На остальных участках госграницы предусматривается активная оборона].

* * *

В любом деле Рихарду была чужда роль стороннего наблюдателя. А с тех пор как он послал в Москву первую радиограмму о готовящемся нападении со стороны Германии, его мысли все чаще возвращались к вопросу, каким образом он и его группа могут активно повлиять на дальнейший ход событий, внести свой вклад в оборону Родины.

Кроме разведывательной работы заниматься какой-либо другой деятельностью, например пропагандой или организационными функциями, имеющими политический характер, самому Рихарду и его товарищам было строжайше запрещено. Рихард всегда выполнял это правило. Но теперь он понял, что настал момент сделать исключение. Он решил, что необходимо активно воздействовать на образ мыслей людей в отношении мощи Советского Союза. Рихард позднее писал:

"Это объясняется тем, что если бы Одзаки или я сам, как специалист по политическим вопросам и искушенный советник, соглашались с распространенной в то время низкой оценкой мощи СССР, наше положение сразу стало бы опасным. Именно поэтому наша группа в вопросе об оценке мощи СССР заняла особую позицию. Но это вовсе не означало, что мы занимались пропагандой в пользу СССР. Обращаясь к отдельным лицам, занятым в различных областях, к тем или иным общественным слоям, мы старались объяснить положение дел так, чтобы к оценке мощи Советского Союза они подходили осторожно. Мы не делали ничего, что говорило бы о недооценке мощи СССР, и прилагали силы к тому, чтобы способствовать мирному разрешению спорных вопросов между Японией и СССР", Германией и Советским Союзом.

Конечно, не все члены группы могли вести такого рода пропаганду. Кроме Рихарда более всего шансов на успех было у Вукелича.

Некоторое время назад Бранко пережил семейную трагедию. Еще в студенчестве, в Париже, он женился на датчанке Эдит Олсон, преподавательнице физкультуры. В Токио они приехали вместе, у них родился сын. Но вот что-то недоброе вторглось в их отношения. То ли Эдит догадалась, что муж ее ведет двойную жизнь, и испугалась за себя, то ли разлюбила, но неминуемо надвигался разрыв. И он произошел. Эдит, забрав сына, уехала в Австралию. Бранко тяжело переживал. Однако такие раны излечиваются. Он встретил очаровательную японку Ёсико. На свадьбе Рихард был посаженым отцом. А в 1941 году, в конце марта, когда в семье Вукеличей родился сын, стал крестным. Вукеличу-младшему дали два имени: японское Хироси и югославское — Лавослав.

Бранко работал с удесятеренной энергией: не только собирал информацию, но и открыто спорил с теми, кто неправильно понимал политику СССР в отношении Японии. Доказывал, что СССР силен, как никогда, — приводил неопровержимые аргументы, которые почерпнул как очевидец во время своих поездок в район боевых действий на Халхин-Голе.

Рихард старался как можно чаще заводить разговоры о Советском Союзе среди немцев — даже членов нацистской партии. Во время таких бесед Зорге высказывал свое мнение:

"Бисмарк говорил, что для осуществления основной политической линии Германии, заключающейся в противодействии англо-французскому блоку, необходимо придерживаться мирной политики по отношению к России. Он решительно протестовал против любого действия, которое хоть в малейшей степени было чревато войной с Россией. Справедливость точки зрения Бисмарка была наглядно подтверждена Первой мировой войной. Советский Союз в отличие от царской России и с точки зрения государственного устройства, и с точки зрения обстоятельств, в которых проходит его историческое развитие, не является агрессивным государством. СССР думает только о самообороне. Но нет большей глупости, как считать, что в случае нападения со стороны Германии или Японии СССР моментально развалится в политическом или военном отношении.

Не колеблясь, я высказывал своим соотечественникам — нацистам свое мнение. И эта точка зрения, твердо отстаивавшаяся мною, была хорошо известна всем. И не нашлось ни одного, кто бы выступил с опровержением меня".

Эту позицию Зорге также занимал и в беседах со знакомыми японцами:

"Японии совершенно нечего бояться нападения со стороны СССР. Приготовления, которые он ведет, даже в Сибири, от начала до конца носят оборонительный характер. Теория, будто СССР считает Японию своим главным врагом, — это всего лишь пропаганда иностранных государств, лишенная исторического основания. Великие державы используют существующее долгие годы враждебное отношение между Японией и СССР лишь в своих интересах…

Я указывал, что посылка японских войск в Сибирь в 1918–1921 годах закончилась крахом, она не только не способствовала повышению престижа Японии, наоборот, нанесла ей ущерб.

В сообщениях, которые я посылал в газету "Франкфуртер цайтунг", и в статьях, написанных мною для других немецких газет и журналов, отражалась вот эта точка зрения, причем преподносилась она как мнение хорошо осведомленных японцев. На основании всего этого становилось ясным, что я придерживаюсь мнения, отличного от мнения других немецких корреспондентов, и считаю возможность возникновения войны между Японией и СССР самой незначительной".

* * *

В армии, как известно, приказы и распоряжения командования подчиненными не обсуждаются и подлежат строжайшему выполнению. Зорге и все члены его группы беспрекословно выполняли все установки Центра, занимались сбором военной, политической и экономической информации, не прибегали ни к каким формам, как писал Рихард Зорге в "Тюремных записках", "политической и организационной работы".