Алфред Мэхэн - Влияние морской силы на историю 1660-1783

При приближении союзного флота, в числе почти пятидесяти кораблей, в следующем августе месяце, Дерби возвратился к Торбэю и встал там на якорь со своими тридцатью кораблями. Де Гишен, который был главнокомандующим и на осторожность которого в сражении с Роднеем мы обращали уже внимание выше, был склонен начать бой, но почти единодушная оппозиция испанцев, поддерживавшаяся и некоторыми из его офицеров, одержала над ним верх в военном совете [155], и опять великая коалиция Бурбонов отступила назад, парализованная своими собственными несогласиями и единством неприятеля. Выручка Гибралтара и неприкосновенность Англии были результатами гигантских сборов коалиции, так как действия ее едва ли могут назваться усилиями. Год закончился для союзников обидным поражением. Де Гишен отплыл из Бреста с семнадцатью кораблями, прикрывая большой караван коммерческих судов и транспортов с военными припасами. Его преследовали двенадцать английских кораблей, под начальством адмирала Кемпенфельдта (Kempenfeldt) — офицера, высокие профессиональные способности которого не стяжали бессмертия, каким поэзия украсила его трагическую кончину. Встретившись с французами на полтораста миль западнее Уэссана, он отрезал часть конвоировавшегося ими флота, несмотря на сравнительную малочисленность своей эскадры [156]. Через несколько дней после того буря рассеяла французский флот. Только два линейных корабля и пять коммерческих из ста пятидесяти достигли Вест-Индии.

1782 год начался для англичан потерею Порт-Маона, который сдался 5-го февраля, после шестимесячной осады, к чему был вынужден опустошениями гарнизона его цингою, явившеюся следствием недостатка овощей и долгого заключения в дурном воздухе казематированных помещений, под сильным огнем неприятеля. В последнюю ночь обороны только на сторожевые посты требовалось четыреста пятнадцать человек, тогда как способных нести службу оставалось всего шестьсот шестьдесят человек; так что смена часовых для отдыха была невозможна.

Союзные флоты собрались в этом году в Кадиксе, в числе сорока линейных кораблей. Ожидалось, что эта сила будет увеличена голландскими кораблями; но эскадра под начальством лорда Хоу принудила последние возвратиться в их порты. Нет данных утверждать с уверенностью, чтобы предполагались какие-либо деятельные операции против английского побережья, но союзники крейсеровали близ устья Канала и в Бискайской бухте в течение летних месяцев. Это крейсерство обеспечивало безопасность прихода и отплытия коммерческих кораблей союзных держав и в то же время угрожало английской торговле; несмотря на это, Хоу, с двадцатью двумя кораблями, не только держался в море и избежал сражения, но и сумел ввести беспрепятственно в порт Ямайский флот. Убытки торговли и военных транспортных операций на море были, можно сказать, одинаковы с обеих сторон, и большая честь за успешное пользование морской силой для таких в высшей степени важных целей, конечно, должна быть воздана слабейшей стороне.

Исполнив инструкции, данные им на летнее крейсерство, соединенные флоты возвратились в Кадикс. 10-го сентября они отплыли оттуда в Альхесирас, лежащий на противоположном берегу, против Гибралтара, для поддержки большой соединенной атаки последнего с суши и с моря, в надежде, что она приведет к отнятию у Англии этого ключа Средиземного моря. С теми кораблями, которые уже были там, флот достиг численности почти пятидесяти линейных кораблей. Подробности жестокого штурма едва ли касаются близко нашего предмета, но тем не менее нельзя пройти мимо них без такого, по крайней мере, упоминания, которое может указать их интерес и обратить на них внимание.

Трехлетняя осада, приходившая в рассматриваемое время к концу, обильна многими блестящими подвигами оружия точно так же, как менее видными, но более трудными проявлениями упорной выносливости со стороны гарнизона. Как долго он мог бы еще держаться, сказать трудно, в виду успеха, с каким английская морская сила сводила к нулю старания союзников отрезать сообщения противника со стороны моря, но было по-видимому вероятным, что крепость должна или сдаться подавляющей силе или не пасть совсем, так как возраставшее истощение воюющих сторон предсказывало близкий конец войны. Согласно этому, Испания напрягала свои усилия для лучшей подготовки удара и изощрялась в военной изобретательности, и известия об этом и о приближавшемся решительном состязании привлекали на сцену волонтеров и именитых людей со всех стран Европы. Два французских принца из дома Бурбонов своим прибытием на место предстоявшей драмы прибавили много к тому театральному интересу, каким она была обставлена. Присутствие членов королевской семьи считалось необходимым для подобающего украшения блестящей катастрофы, так как пылкая самонадеянность осадивших заставляла их предвкушать удовлетворительную для себя развязку со всею уверенностью драматического писателя.

Кроме укреплений на перешейке [157], который соединяет скалу с материком и на котором были поставлены триста орудий, главная надежда нападавших возлагалась на десять плавучих батарей, тщательно приспособленных к стрельбе и в то же время неуязвимых для неприятельских выстрелов; на них было поставлено, в общей сложности, сто пятьдесят четыре тяжелые пушки. Батареи эти должны были стоять на якорях, в тесно сомкнутой линии, по направлению от севера к югу, вдоль западного фаса укреплений и в расстоянии от него около девятисот ярдов. Их должны были поддерживать сорок канонерок и столько же бомбардирских судов; и, кроме того, линейные корабли должны были прикрыть атаку и отвлечь гарнизон. Двенадцать тысяч французских солдат были привезены для подкрепления испанцев в решительном штурме, к которому должны были приступить после того, как бомбардирование внесет достаточное разрушение стен крепости и деморализует дух ее защитников. В это время последние насчитывали в рядах своих семь тысяч, а у их сухопутных противников было тридцать три тысячи человек.

Конечный акт был начат англичанами. В семь часов утра 8-го сентября 1782 года командующей генерал Эллиот открыл жестокий и в высшей степени разрушительный огонь по веркам на перешейке. Достигнув своей цели, он остановился, но неприятель поднял перчатку на следующее утро, и в течение четырех дней непрерывно обстреливал укрепления, выпуская с батарей одного только перешейка шесть тысяч пятьсот ядер и тысячу сто бомб в каждые сутки. Так приблизился великий заключительный момент 13-го сентября. В семь часов утра этого дня десять плавучих батарей отдали швартовы, на которых они стояли в глубине бухты, и спустились к назначенным им местам. Между девятью и десятью часами они стали там на якорь и сейчас же был открыт общий огонь. Осажденные отвечали с одинаковой энергией. Плавучие батареи, кажется, брали в общем перевес, и в течение нескольких часов оправдывали возлагавшиеся на них надежды: холодные снаряды не пробивали их бортов, или даже скользили по ним, тогда как самодействующие аппараты для тушения огня противодействовали каленым ядрам.