Егор Иванов - Вместе с Россией (Вместе с Россией - 2)

Только один пулемет послал шальную очередь вслед русским. Мезенцева словно кто-то толкнул в спину. Боли он не почувствовал, но стал медленно падать вперед. Если бы расторопный ездовой не подхватил его, тяжело раненный подполковник мог погибнуть под колесами.

...Мезенцев очнулся от тряски в санитарной фуре. Под брезентом, натянутым на дуги, было полутемно. Рядом стонал раненый пехотный штабс-капитан.

- Ожили его высокоблагородие... - сказал кому-то возница, заметив, что Мезенцев пошевелился и открыл глаза. Немедленно из-за брезента высунулась голова денщика Семена. Оказалось, он сопровождал верхом санитарный фургон, после того как санитар перевязал раны подполковника и отправил его в лазарет.

- Как германцы? Отбиты? - прошептал Мезенцев.

Семен скорее угадал, чем услышал, вопрос командира и громко, почти крича от радости, что Мезенцев жив, ответил:

- Так точно! Герман дальше не пошел!.. Положили мы шрапнелькой супостата!..

Мезенцев откинулся на сене, устилавшем дно фуры, стараясь найти положение, при котором меньше бы ныла спина. Он еще не знал, что ранен серьезно и на много месяцев выбыл из строя. Не знал он также, что за этот бой будет награжден золотым оружием.

Уже в госпитале ему рассказали, что немцы проиграли первое большое сражение - под Гумбиненом. Никто еще - в русских и германских штабах - не подозревал, что это поражение скажется затем на всей кампании 1914 года на обоих фронтах - Восточном и Западном. Мезенцева радовало, что победе этой помог и мастерский огонь его батареи, геройская храбрость его артиллеристов.

40. Кобленц, август 1914 года

15 августа, когда развертывание германских армий согласно мобилизационному плану завершилось, Большой Генеральный штаб переехал из Берлина поближе к фронту, в рейнский городишко Кобленц в ста километрах от франко-германской границы.

Император Вильгельм возложил на себя верховное командование войсками. Начальником штаба, а фактически главнокомандующим стал Хельмут Мольтке. Это был не тот активный, энергичный военачальник, который готовил германскую армию к победе по "Плану Шлиффена". Споры с Вильгельмом в конце июля, когда император захотел вдруг изменить план войны и повернуть германские корпуса на Россию, вместо того чтобы ударить по Бельгии, произвели надлом в душе генерала.

"Печальный Юлиус", как шутливо называл Мольтке император, сделался еще печальнее. Его угнетало буквально все - и то, что бельгийцы оказали германской армии жесточайшее сопротивление, совершенно не бравшееся в расчет "Планом Шлиффена", и то, что происходили задержки в графике движения войск через Бельгию, и атаки французов в Лотарингии, и первые схватки с русскими, которые оканчивались отнюдь не победой доблестных пруссаков.

Зато император был в зените славы. Штаб нарочно составлял маршевые планы многих полков таким образом, чтобы они следовали через Кобленц, где его величество пылкими речами напутствовал германских рыцарей на бой во славу рейха, во славу германизма.

Вильгельм остановился в Кобленце на жительство в старом замке бывшего курфюрста Трирского, где в предвоенные времена проживал и принц Прусский. Прекрасный дворец выходил фасадом на парк и площадь, а задней стороной на Рейн. Здесь кайзер почти не изменил своей привычке прогуливаться перед завтраком пешком или верхом в сопровождении дежурного адъютанта. В окрестностях Кобленца сохранилось еще много исторических рыцарских замков с богатыми коллекциями произведений искусства и оружия. Император частенько отправлялся в гости к их хозяевам и проводил за любимым занятием - говорить о живописи - всю первую половину дня. Великолепные новейшие "даймлер-бенцы", специально изготовленные в Штутгарте на заводах "Даймлера" для главной квартиры и лично императора, сокращали расстояния.

По Кобленцу император не любил гулять после одного инцидента. В тот злосчастный день он дошел до древней церкви св. Кастора, обошел ее вокруг и вышел на площадь, носящую имя того же святого. Здесь его внимание привлекли две плиты с какими-то надписями по-французски. На первой из них было выбито:

"1812 год. Замечателен походом против русских. В префектуру* Юлия Доазана".

______________

* Префектура - время правления французских префектов в провинциях, завоеванных Францией в эпоху наполеоновских войн.

- О! Колоссально! - умилился Вильгельм и подошел к другой плите. Читайте! - приказал он адъютанту.

Тот начал бодрым голосом, но затем говорил все типе и тише:

"Видено и одобрено Нами - Русским комендантом города Кобленца, 1 января 1814 года".

- Пфуй! Какой позор! - завопил неожиданно император. - Подойдите сюда! - приказал он священнику, вышедшему из храма. - Какая свинья это сделала?

- Ваше величество! - дрожащим голосом ответствовал пастырь. - Эту надпись велел высечь на камне русский генерал Сен-При, когда армия императора Александра разбила Наполеона Бонапарта...

- Опять русские! Опять французы! - возмутился Вильгельм.

Кобленц потерял для кайзера все свое очарование.

Вторую половину дня император посвящал стратегии и политике, беседам с фон Мольтке. Но в двадцатых числах августа спокойствие надолго покинуло Вильгельма. В Кобленц стали прибывать делегации юнкеров и городских жителей из Восточной Пруссии. Крупные титулованные помещики, старая аристократия опора империи - заливались горючими слезами и молили защитить их собственность, выбить русских из Восточной Пруссии.

25 августа на вечернем докладе император был необыкновенно мрачен. Напрасно "Печальный Юлиус" веселым голосом читал депеши о том, что "3-я армия французов в районе Лонгви начала отход на линию Монмеди и южнее ее... 4-я французская армия, понеся большие потери в людях и материальной части, отошла с тяжелыми арьергардными боями за реку Маас, куда немедленно устремились победоносные германские войска... В тылу 5-й французской армии, в районе Динана появились части доблестной 3-й армии, и французы начали отход, оказавшись утром сего дня за Филиппвилем..."

"Победа близка!.. Победа близка!" - говорили сводки, но император оставался мрачен.

"Гумбинен! - повторял он. - Главная опасность для Германии и всей войны - Гумбинен! Надо спасти Восточную Пруссию - ведь именно там родилось все могущество Германской империи, выросли самые верные рыцари!"

- Как на востоке? - коротко спросил он Мольтке.

Полководец слегка замялся.

- Генералы Гинденбург и Людендорф вчера приступили к командованию войсками в Восточной Пруссии. Русская 2-я армия генерала Самсонова продолжает движение от границы на Остероде и Алленштайн...

Мольтке кривым ногтем мизинца отчеркнул на карте Восточной Пруссии линию почти посередине провинции.