Никита Кузнецов - Русский флот на чужбине

Спущенный Андреевский флаг мы должны как знаменщики спрятать у себя на груди, и когда вернемся — передать его флоту. В это мы верим, как верим, и не только верим, а убеждены, что гроза, разразившаяся над родиной, пройдет, и тогда-то мы и должны будем, вернувшись, дать свой отчет о „долгом заграничном плавании“. Это надо помнить » [55] ГА РФ. Ф. 5862. On. 1. Д. 2. Л. 7 об. .

Молодая Чехословацкая республика неспроста оказала радушный прием русским морякам Дело в том, что еще в октябре 1919 г. в Морское училище во Владивостоке приняли 25 чехов и словаков. Они должны были обучаться морскому делу, чтобы в дальнейшем продолжить службу в составе будущего чехословацкого флота. Чехи и словаки разделили судьбу училища, эвакуировавшись на «Орле» и «Якуте», и, получив дипломы, покинули его в Сингапуре.

Весной 1922 г. французские власти продали транспорт «Дон», который покинул Бизерту 6 мая 1922 г. под итальянским флагом. Как ни удивительно, но, несмотря на стремление французов сократить Русскую эскадру, в апреле 1922 г. генерал-лейтенант М.П. Ермаков и контр-адмирал Г.И. Бутаков, по распоряжению генерала Врангеля, вели переговоры с адмиралом Дюменилем о возможности совместных действий русских и французских кораблей против Советской России. Речь шла о десантах в Одессу и Новороссийск. Причем предполагалось использовать не столько корабли, находившиеся в Бизерте, сколько суда Русско-Дунайского пароходства, из которых генерал-майор Ермаков предлагал сформировать Дунайскую флотилию. Впрочем, французы ясно дали понять, что первыми они боевые действия открывать не собираются. В итоге переговоры закончились ничем [56] Свириденко Ю.П., Ершов В.Ф. Белый террор? Политический экстремизм российской эмиграции в 1920—45 гг. М., 2000. С. 78–79. .

Учитывая тяжелое состояние русских кораблей и нехватку личного состава, несколько неясно, на что рассчитывали организаторы десанта, в действительность осуществления которого верится с большим трудом. Кроме того, многие морские офицеры однозначно оценивали планы подобной операции как авантюру и не хотели принимать в ней участие. Например, при попытке создать «морской полк», предназначенный для участия в десанте, в него записались лишь 16 добровольцев (офицеров по Адмиралтейству). Факт участия адмирала Дюмениля в подобного рода переговорах не может не удивлять, поскольку в том же апреле 1922 г. министр финансов Франции М. де Ластери заявил прямым текстом « Речь больше не идет о дальнейшем содержании русского флота, нам нужно определить, как избавиться от них [русских эмигрантов. — Н.К] как можно скорее » [57] Lepotier Ор. cit. Р. 351. . Последующая активная распродажа русских кораблей подтвердила слова главного финансиста Франции, однако впереди были еще два с лишним года существования русской эскадры на чужбине…

11 октября в Бизерту прибыл генерал-лейтенант М.И. Занкевич — представитель «Анонимного общества эксплуатации запасов» (коммерческой компании, занимавшейся продажей имущества, ранее принадлежавшего России и находящегося за границей). По согласованию с французскими властями он выступал посредником при продаже части боевого запаса (унитарных патронов калибра 120 мм и ниже) Эстонской республике. Первоначально появление генерала вызвало резкий протест со стороны командования эскадры. На следующий день после прибытия Занкевича в Бизерту М.А. Беренс издал приказ, в котором предлагал чинам эскадры « …не оказывать никакого содействия генерал-лейтенанту Занкевичу и командирам запретить вход генералу на корабли без особого на то письменного моего разрешения ». Однако потом, узнав, что данная акция санкционирована французским командованием, адмиралу пришлось подчиниться. 20 октября в Бизерту прибыла эстонская комиссия для приема боезапаса, который проходил «предпродажную подготовку», осуществлявшуюся силами работавших по вольному найму чинов эскадры.

С началом учебного года, благодаря хлопотам В.И. Дмитриева, удалось определить 4 мальчиков и 21 девочку в различные французские и бельгийские школы.

К 1 октября 1922 г. были откомандированы во французскую Морскую школу (аналог Морского корпуса) два корабельных гардемарина — Афанасьев и Варнек.

13 октября 1922 г. в Морском корпусе торжественно отметили сорокалетний юбилей службы в офицерских чинах его директора — вице-адмирала Герасимова. 30 октября находившийся в Бизерте маршал Франции А.-Ф. Петэн посетил Морской корпус Встреченный с подобающими почестями, он и принял парад батальона корпуса, которым остался очень доволен, и хвалил отличную военную выправку.

1 ноября состоялся последний выпуск из Морского корпуса. 17 старших гардемарин получили назначение в штат Русской эскадры с денежным содержанием 40 франков в месяц, а 47 человек были зачислены сверх штата и получали 10 франков в месяц.

В отличие от выпускников военных училищ, существовавших в этот же период за рубежом, гардемарины Морского корпуса получали не первый офицерский чин мичмана, а звание корабельного гардемарина. О причинах этого Кедров писал в штаб главнокомандующего Русской армией в октябре 1921 г.: « …я считаю вообще производство в настоящее время корабельных гардемарин в мичманы несвоевременным и ненужным. Что же касается, в отдельности, гардемарин, оказавшихся на транспорте „Орел“, то таковые, как не откликнувшиеся на зов главнокомандующего придти на помощь ему в освобождении родины от красного ига, и не пошедшие в Крым на транспорте „Якут“, и тем более не могут рассчитывать на производство властью, которой они по тем или другим причинам уклонились от беспрекословного повиновения » [58] ГА РФ. Ф. 6666. On. 1. Д. И. л. 17. . Отвечая на новый запрос штаба, сделанный в феврале 1922 г., командующий Русской эскадрой указывал на еще одно обстоятельство, по его мнению, препятствующее производству в офицеры: « У нас более чем достаточно морских офицеров для текущих потребностей. Офицерское же звание для молодого человека за границей без средств к приличному существованию является часто помехой и затруднением для подыскания заработка » [59] Там же. Л. 35. .

10 ноября 10 гардемарин последнего выпуска и 15 гардемарин, окончившие морской корпус, в июле уехали во Францию. Там стараниями Дмитриева все они были приняты в Сорбонну. В этот же день уехали из Бизерты и 11 детей, зачисленные в различные учебные заведения Франции и Бельгии.

29 июля 1922 г. приказом командующею эскадрой № 172 был объявлен список лиц, выдержавших за истекший 1921–1922 учебный год при Морском корпусе экзамены за полный курс специальных классов. Всего эти экзамены сдали 17 человек, из них 2 мичмана военного времени, 8 подпоручиков по Адмиралтейству (главным образом — бывших гардемарин) и 7 подпоручиков Корпуса корабельных офицеров. Для лиц, уже имевших офицерские чины, сдача экзамена означала подтверждение их профессиональной квалификации, и его результаты были внесены в послужные списки.