Никита Кузнецов - Русский флот на чужбине

Вышеназванные лица не могли не знать, что продажа части судов производится с целью покрытия расходов по содержанию остальных, имеющих боевое значение. Своим преступлением они показали отсутствие понятия о дисциплине и совершенно превратное понятие о долге, за что и понесут заслуженную кару ».

Кара действительно постигла молодых моряков. Их поместили в марсельскую тюрьму, причем французские власти заподозрили в офицерах тайных агентов большевиков и собрались выслать в СССР. Узнав об этом, Рукша совершил попытку самоубийства, вскрыв себе вены, но его жизнь спасли. После вмешательства русского военного начальства французы согласились дать мичманам разрешение на выезд в любую страну по их желанию. Офицеры выбрали Соединенные Штаты Америки. Но посольство США отказалось выдать им визу, узнав о том, что они принудительно высылаются с эскадры. Тогда французские власти предложили Беренсу от имени командования эскадры обратиться с запросом о выдаче визы, умолчав, что Рукша и Непокойчицкий являются военными моряками и высылаются в дисциплинарном порядке. Командующий эскадрой от предложения, естественно, отказался. Между тем и содержать мичманов во французской военной тюрьме уже основания не было. Французы теперь просто стремились избавиться от проблемы, возникшей в лице двух русских. Беренс сообщал 25 октября 1923 г. Дмитриеву: « С Рукшей и Непокойчицким теперь меня оставили в покое после еще одного неприемлемого предложения взять их на эскадру пока не решится их судьба, с условием, что если их встретят на берегу, то их посадят снова и на этот раз в городскую тюрьму, т. е. с арабами и мелкими жуликами. Взять их на „Корнилов“ или „Алексеев“ — опасно; если они там проделают тоже, что на „Грозном“, то скандал выйдет такой, о котором даже думать неприятно, и после полугодового сидения в тюрьме злобы у них должно было накопиться достаточно » [60] ГАРФ. Ф. р-5903. On. 1. Д. 461. Л. 71об. .

В итоге опальным мичманам удалось выехать в Королевство Сербов, Хорватов и Словенцев, а впоследствии даже вернуться во Францию, где они мирно закончили свои дни. Рукша скончался от туберкулеза в 1928 г.; Непокойчицкий пережил его почти на полвека и умер в 1972 г. Думается, Рукша и Непокойчицкий затоплением «Грозного» хотели повторить подвиг германских моряков, отправивших на дно 21 июня 1919 г. большинство кораблей, интернированных англичанами в бухте Скапа-Флоу. Но они не учли одного — для немцев англичане были противником, с которым они вели жестокую войну, французы же, несмотря на их действия, оставались союзниками России.

В заключение к истории, связанной с именами Рукши и Непокойчицкого, следует добавить, что их неудачную попытку затопить «Грозный», в своих целях пыталась использовать… советская пропаганда (как всегда — в гротескной и извращенной форме). В 1951 г. на страницах журнала «Пропагандист и агитатор», издававшегося Главным политическим управлением ВМС СССР, известный советский историк флота С.П. Моисеев написал: « Характерно, что против распродажи во Франции русских кораблей протестовала даже часть находившихся на них матросов и офицеров. Когда, например, французское правительство решило продать канонерскую лодку „Грозный“, моряки возмутились:

— Мы увели судно из России, мы должны и возвратить его туда!

Мичманы же Рукша и Непокойчицкий выразили свой протест тем, что потопили эту канонерскую лодку. За это их посадили в тюрьму, а на допрос водили по городу закованными в цепях. В ответ на такое издевательское обращение оба мичмана покончили жизнь самоубийством » [61] Моисеев С. Военные корабли и суда, похищенные интервентами у молодой Советской республики // Пропагандист и агитатор. 1951. № 5. С. 48. .

Нельзя не упомянуть один небольшой эпизод из жизни молодых моряков эскадры. Из отрывка письма М.А. Беренса В.И. Дмитриеву от 16 августа 1923 г.: « Наша молодежь последнее время занимается парусным спортом, выкраивая из старой парусины и рваных чехлов и тентов паруса на все могущее держаться на поверхности воды. Я страшно этим доволен, т. к. это занятие полезнее, чем пить ordinaire [62] В одиночку (фр.). . Несколько гардемарин начали сами строить маленькую яхту из старых ящиков и прочей рухляди, но к несчастью нигде не оказалось никаких чертежей… » [63] ГАРФ. Ф. р-5903. On. 1. Д. 461. Л. 29. Далее Беренс просил Дмитриева прислать ему какие-нибудь чертежи; впоследствии просьба была выполнена. Этот маленький эпизод говорит о том, что, несмотря на труднейшее положение эскадры, в душах моряков все равно сохранялась тяга к своему истинному призванию и любовь к морю.

Финансовое положение Русской эскадры постоянно ухудшалось. В течение 1923 г. командование эскадрой выделяло Монастыреву на издание «Морского сборника» по 100 франков в месяц (хотя и нерегулярно). Но издание пусть и малобюджетного журнала оказалось, увы, непосильным бременем для эскадры. Поэтому к осени 1923 г. и эти скудные дотации прекратились. 11 октября Беренс писал Дмитриеву: « Монастыреву на продолжение Сборника я ничего больше не дам; у него это просто способ выманивать деньги. Сборника же уже никто больше не читает… » [64] Там же. Л. 69. Увы, не мог предугадать Михаил Андреевич Беренс, что благодаря выцветшим страницам ротаторного издания многие эпизоды истории флота дойдут до сегодняшнего дня. Впрочем, нельзя и осуждать его за данное решение, продиктованное крайне тяжелым положением эскадры.

Наличие за границей организованных антибольшевистских сил, естественно, не давало покоя советскому правительству. В этот период (скорее всего, и не только в этот) Русская эскадра являлась объектом внимания со стороны ОГПУ. Возможно, что среди ее личного состава имелись и осведомители, работавшие на Советскую Россию. В анонимном агентурном донесении (судя по тексту, автором его является бывший офицер флота), посвященном положению русскою флота и датированном 30 апреля 1923 г., указано: « Настроение в массе безусловно в пользу РСФСР. Для выполнения определенного задания людей на месте найти можно будет. (…) Настроение масс, как офицеров, так и солдат, всецело на стороне сов[етской] России » [65] Русская военная эмиграция 20-40-х годов. Документы и материалы. Т. 2. Несбывшиеся надежды… 1923 г. М., 2001. С. 258, 260. . Однако ни в 1921 г., ни в дальнейшем (особенно после ликвидации эскадры) желающих уехать в Советскую Россию не нашлось. Следовательно, мнение о полной поддержке новой власти чинами эскадры все же сильно преувеличено. Хотя отдельные моряки, вероятно, действительно возвращались в Россию, не в силах перенести тоски по Родине или разочаровавшись в Белом движении.

К 1 ноября 1923 г. на эскадре оставалось 468 человек (72 офицера; 138 унтер-офицеров и матросов; 70 человек преподавательского состава, включая семьи; 80 кадетов — воспитанников Сиротского дома и 6 матросов при нем; 93 человека из числа семей русских беженцев, живших на «Георгии Победоносце»; 9 человек в Морском госпитале).