Ричард Косолапов - Немцы в Катыни. Документы о расстреле польских военнопленных осенью 1941 года

Желание доказать вину СССР при помощи обнаруженных на трупах документов натолкнулось на не меньшие проблемы. С одной стороны, по-видимому, в могилы немцам пришлось подбрасывать советские газеты, выпущенные весной 1940 года (иначе невозможно объяснить их поразительные обилие и сохранность, отмеченные свидетелями). С другой - при раскопках обнаружились оккупационные («краковские») злотые (наличие которых в могилах тогда же, в 1943 году публично подтвердил польский сторонник геббельсовской версии Ю. Мацкевич). Присутствие этих банкнот, пущенных в оборот на территории генерал-губернаторства с 8 мая 1940 года, никак не стыкуется с инсценируемой датой расстрела весной 1940 [11] Там же. С. 80-81 .

Манипулирование со списками жертв привело в итоге к тому, что сами немцы не знали, где в составленных ими списках правда, а где - ложь (См. Документ № 15). На беду «разоблачителей зверств ГПУ» некоторые члены комиссии ПКК прихватили из Катыни гильзы, которыми были усеяны могилы (См. Документ № 14). Утаить, что поляки были уничтожены из немецкого оружия, стало невозможно. Этот факт (как и безрезультатные попытки немцев скрыть его [12] «Опасаясь, как бы большевики не использовали этого обстоятельства, германские власти тщательно следили за тем, чтобы ни одна пуля или гильза не была спрятана членами комиссии ПКК» (Катынь. Свидетельства, воспоминания, публицистика. С. 117-128.) ) нашел свое отражение уже в 1943 году, в упоминавшемся выше отчете технической комиссии Польского Красного Креста, работавшей на захоронении в апреле-июне под жестким контролем немцев.

Этот любопытный документ был впервые опубликован в 1989 году [13] Яжборовская К. С, Яблоков А. Ю, Парсаданова В. С. Катынский синдром в советско-польских отношениях. М., 2001. С. 470-472. . Иная его редакция недавно обнаружена В.А. Сахаровым в фонде Чрезвычайной Государственной Комиссии по установлению и расследованию злодеяний немецко-фашистских захватчиков и их сообщников и причиненного ими ущерба гражданам, колхозам, общественным организациям, государственным предприятиям и учреждениям СССР и публикуется в данном сборнике в переводе с немецкого (См. Документ №13). Различия двух вариантов далеко не формальны. Редакция, представленная в 1989 году польскими исследователями, не содержит главного: вывода технической комиссии ПКК о том, что «даже если бы ПКК располагал всеми результатами эксгумации и работ по идентификации, включая документы и воспоминания, он не мог бы официально и в окончательной форме свидетельствовать, что данные офицеры умерли в Катыни». Максимум, на что готовы были пойти поляки из ПКК, так это на признание, что данные трупы имели при себе определенные документы. И все! Ни на чем больше не основано очевидно «заказанное» хозяевами заключение комиссии: «Из найденных документов явствует, что убийство произведено между концом марта и началом мая 1940».

Помимо фантастичности немецкой версии (согласно которой тысячи человек были казнены сотрудниками НКВД весною 1940 года из немецкого оружия на территории пионерского лагеря, в оживленной лесопарковой зоне, предварительно связанные шнуром, никогда не изготовлявшимся в СССР), попытки приписать преступление Советскому Союзу наталкивались на общеизвестные факты отношения немцев к военнопленным. СССР неизменно придерживался практики гуманного обращения с попавшими в плен иностранцами (чего, кстати, нельзя сказать о тех же поляках, погубивших в 1920 году, по разным оценкам, от 50 до 85 тыс. красноармейцев [14] См.: Швед В.Н. Тайна Катыни. С. 231-233 1). Уже 1 июля 1941 года Советом Народных Комиссаров было принято секретное постановление № 1798-800с, утверждающее Положение о военнопленных. Его раздел «Общие положения», в частности, гласил:

«2. Воспрещается:

а) оскорблять военнопленных и жестоко обращаться с ними;

б) применять к военнопленным меры понуждения и угрозы с целью получения от них сведений о положении их страны в военном и иных отношениях;

в) отбирать находящиеся при военнопленных обмундирование, белье, обувь и другие предметы личного обихода, а также личные документы и знаки отличия.. .» [15] Русский архив: Великая Отечественная. Иностранные военнопленные второй мировой войны в СССР. Т.24 (13). М., 1996. С. 37-40. .

В свою очередь гитлеровцы при обращении с военнопленными руководствовались документами, подобными «Распоряжениям об обращении с советскими военнопленными во всех лагерях военнопленных» [16] Военно-исторический журнал. 1991. № 11. С. 38-41. Воспроизведен в Приложении к Т. 15 (Часть I) Сочинений И.В. Сталина. М., 2009. С. 823-831 . Исходя из того, что «большевизм является смертельным врагом национал-социалистской Германии», делался вывод, что «большевистский солдат потерял всякое право претендовать на обращение, как с честным солдатом, в соответствии с Женевским соглашением». На этом основании «предлагается безоговорочное и энергичное вмешательство при малейших признаках неповиновения... Неповиновение, активное или пассивное сопротивление должны быть немедленно и полностью устранены с помощью оружия (штык, приклад и огнестрельное оружие)... В отношении советских военнопленных даже из дисциплинарных соображений следует весьма резко прибегать к оружию».

Наряду с педалированием «большевистской угрозы», в «Распоряжениях» нашлось место и разделу «Обращение с лицами отдельных национальностей». Весьма примечательно, что в первом абзаце этого раздела предписывается строго разделять военнопленных по национальному признаку, и поляки в нем упоминаются. А вот в третьем абзаце, где говорится, что «лица следующих национальностей должны быть отпущены на родину: немцы (фольксдойче), украинцы, белорусы, латыши, эстонцы, литовцы, румыны, финны», - поляков уже нет! Полякам немцами была уготована иная участь. Дата на документе - 8 сентября 1941 года.

Не следует забывать, что «раскрутка» «Катынского дела» осуществлялась фашистами не где-нибудь, а на Смоленщине, где ими за два с лишним года оккупации было расстреляно, повешено, сожжено живьем, отравлено газами и замучено всеми мыслимыми и немыслимыми способами более 400 тысяч советских граждан (См. Документ № 8). Из них - 120 тысяч военнопленных, отношение к которым было поистине изуверским (См. Документ № 10) [17] Сравни: «Лагерь пленных при сборной станции для пленных - это был настоящий застенок. Никто об этих несчастных не заботился, поэтому ничего удивительного в том, что человек немытый, раздетый, плохо кормленный и размещенный в неподходящих условиях в результате инфекции был обречен только на смерть» (Красноармейцы в польском плену в 1919-1922 гг. Сборник документов и материалов. М. - СПб., 2004. С. 167). . По подсчетам советских историков, в целом немецко-фашистские захватчики только на оккупированной территории СССР уничтожили 3,9 миллиона советских военнопленных [18] Великая Отечественная война. 1941-1945. Энциклопедия. М., 1985. С. 157. . Но и к пленным других национальностей немцы подходили отнюдь не с женевским соглашением в руках. Так, в Польше в местечке Жагань немцы устроили целую сеть лагерей военнопленных, где содержались «польские военнопленные, затем бельгийские, английские, французские, югославские, итальянские и советские военнопленные». Об отношении к заключенным этих лагерей свидетельствует факт обнаружения около них «значительного количества массовых и одиночных захоронений, в некоторых погребены военнопленные» (См. Документ № 9).