Ричард Косолапов - Немцы в Катыни. Документы о расстреле польских военнопленных осенью 1941 года

Таким образом, данное обстоятельство тоже говорит о том, что трупы были погребены приблизительно осенью 1941 г.

Как проистекает из вышеприведенных выводов, ни одно доказательство, на которые опирались немцы, не является настолько надежным, чтобы выдержать критику, и не доказывает, что трупы лежали в Катынском лесу 3 года, а наоборот, все обстоятельства указывают на то, что они там лежали 1-1,5 года.

В заключение подчеркиваю, что эту работу я издал по собственной инициативе, что никто меня к этому не призывал, и приказаний это сделать я ни от кого не получал, т. е. ни от чешских, ни от русских учреждений. Сокращенно я читал об этой работе на собрании Общества Чешских врачей 9-го июля 1945 г. Я хотел было сделать это сразу же, как только в освобожденной стране Общество Чешских врачей начнет свои регулярные собрания, но мой арест этому помешал.

Во время допроса мне были заданы главным образом следующие 3 вопроса:

1. Почему я ездил в Катынь?

2. Какие публичные заявления я делал?

3. Почему я подписал Катынский протокол?

На первый вопрос я ответил во вступлении.

По второму вопросу скажу следующее: мои публичные заявления были сделаны не по собственной воле.

Еще до того, как я выехал в Катынь, о предстоящей поездке знали на радио, которое обращалось ко мне с идеей организации доклада для широкой общественности. После моего возвращения и официальной публикации Катынского протокола ко мне обратились редакторы издававшихся в то время ежедневников « » и « ». Они объясняли, что получили указание взять у меня интервью и что мои ответы будут опубликованы во всех ежедневных газетах. Я ответил на их вопросы и рассказал правду о том, что видел и слышал в Катыни, однако на следующий день я был очень огорчен, когда прочел нечто совершенно иное и что мне приписывались высказывания, которые мне совершенно не принадлежали и принадлежать не могли. В частности, я никогда не говорил, что преступление совершили большевики. Однако изменить сложившуюся ситуацию в то время было невозможно. Несколько дней спустя начальник печати так называемого «протектората» [62] Автор имеет в виду Protektorat Bomen und Mahren, т. е. Протекторат Богемия и Моравия, что являлось во время войны официальным названием Чехии, находящейся под немецким управлением. Вольфрам фон Волмар потребовал от меня, чтобы я сделал доклад о своем катынском опыте для представителей печати в «Прессклубе» [63] В оригинале - «Presseklub». . Я так и сделал, однако опять же объективно, и по окончании доклада я вышеупомянутых редакторов упрекнул за манеру изложения, что и констатировало уже в настоящее время Чешское информационное бюро. (См. газету «Рrасе» от 11-го июля 1945 г.) Я тогда подчеркнул, что врач не должен обсуждать вину или невиновность обвиняемых, но обязан предоставить объективную экспертизу, относящуюся к области медицины. Редакторы ссылались на цензуру.

На радио я описал свою поездку и впечатления, которые она во мне оставила, и вовсе обошел стороной мнение о том, что трупы польских офицеров находились в могилах 3 года. Немецкая цензура изъяла некоторые мои фразы и потребовала, чтобы я добавил, что трупы были в могилах, несомненно, более 3 лет. Я удовлетворил это требование, но слово «несомненно» опустил. Пластинка с докладом находится в архиве радиовещания.

Редактор ежемесячника «Pntomnost» обратился ко мне с идеей статьи. Статью я написал приблизительно в том же смысле, что и доклад на радио.

Ни в каких других случаях я о Катынском деле в обществе не говорил, и только своим ближайшим друзьям, в патриотизме которых, в истинном смысле этого слова, не приходилось сомневаться, я намекнул, в течение какого времени лежали трупы в Катынском лесу.

На третий вопрос, почему я подписал Катынский протокол, я ответил:

«Каждому из нас было ясно, что если бы мы не подписали протокол, который составили проф. Бутц из Вроцлава и проф. Орсос из Будапешта, то наш самолет ни в коем случае не вернулся бы» [64] Данные кавычки, закрывающие цитату, в оригинале отсутствуют. Это несомненная ошибка наборщика. Переводчик позволил себе закрыть цитату там, где - по его мнению - она могла быть изначально закрыта у автора. . Именно поэтому никто из нас о деле не дискутировал ни в обществе, ни в личном кругу, никто не выступил с опровержениями, не выразил противоположного суждения, и поэтому у меня создалось впечатление, что каждому из нас известно настоящее состояние дел [65] По контексту невозможно в точности сказать, к какому времени относится содержание этого абзаца. Возможно, что автор имеет в виду «во время войны» или «когда мы были в Катынском лесу». .

Возможно, было бы правильным заявить, что мы не верим тем свидетельским показаниям, которые датируют преступление весной 1940 г., но оценивать правдивость свидетелей должны не врачи, а юристы. Как следствие, мы были бы вынуждены доказывать, что документы подделали или что более поздние документы изъяли, но и это не наше дело. Мы должны принимать свидетельские показания так, как есть. Кроме того, мы не могли за те два дня, которые мы провели в Катыни, удостовериться, как быстро трупы в данном месте разлагаются. Было бы необходимо исследовать несколько трупов с кладбища в Катыни [70] Имеется в виду селение Катынь, расположенное приблизительно в 6 км к западу от места обнаружения катынских массовых могил. , про которые было бы точно установлено, что они находились в могиле 3 года, и сравнить все это с результатами наших исследований, как и поступила русская комиссия. С разложением трупов в массовых могилах у нас не было достаточного личного опыта. Хотя в течение мировой войны 1914-1918 гг. и было сделано несколько эксгумаций массовых могил, но они проводились позднее, чем через 3 года [после захоронения]. Трупы в этих могилах были истлевшие и разложившиеся.

Советские власти нашу ситуацию поняли, разумеется, совершенно правильно, и поэтому надо поклониться власти Советов, которая в своем великодушии не требовала нашего наказания, ибо осознавала, что тот, кто не был бы осмотрителен, того заставили бы замолчать навсегда. Правда все-таки всегда победит.

1-го января 1946 г., во время издания настоящей публикации, ежедневные газеты отпечатали полученное из Москвы сообщение агентства Рейтер, что один из немецких офицеров по фамилии Дюре, который отвечал перед ленинградским судом, сознался, что Катынскую резню устроили нацисты, и описал, как в Катынском лесу было расстреляно и зарыто 15- 20 тысяч людей - польских офицеров и евреев.