Николай Конрад - ЛЕКЦИИ ПО ИСТОРИИ ЯПОНИИ

Вторым звеном центрального аппарата были министерства — приказы. Их было всего пять: приказ чинов, дворовый, церемонный составляли первую группу; приказ военный, наказаний, общественных работ — вторую группу. Во главе каждого приказа стоял свой начальник, — т. ск. Министр, каждая же группа приказов подчинялась одному из канцлеров: первая группа подчинялась левому канцлеру, вторая — правому.

Каждый приказ делился на четыре управления, которые ближайшим образом и распределяли между собой все отрасли государственного управления.

Управления страной было соединено с административным районированием. Вся страна были подразделена на области, провинции, уезды, сельские округа и волости. Каждый из этих районов имел свои органы управления. Волость состояла из 100 крестьянских дворов, причем каждые пять дворов составляли одну общину — "пятидворье", которое и являлось низшей административной и налоговой ячейкой правительственного аппарата. Во главе пятидворья стоял старшина, подчинявшийся волостному старосте, который был в свою очередь подчинен начальнику сельского округа, как тот — начальнику уезда и т. д. Таким образом, правительственный аппарат, начинавшийся внизу в пятидворье, последовательно доходил до Верховной коллегии.

Вторым отличительным признаком этой государственной системы был ее бюрократизм. Все звенья правительственного аппарата обслуживались должностными лицами, в своей совокупности составлявшими чиновничество, организованное согласно особо установленной системе рангов и должностей. Они получали ранговые и должностные земельные наделы, получали от казны жалование натурой — из налоговых поступлений от крестьян. И поскольку все эти лица составляли правящий слой, пользовавшийся и землею и непосредственно доходами государства, идущими от крестьян, постольку класс феодалов принимал в этой системе облик чиновничества — феодальной бюрократии.

Совершенно несомненно, что надельный строй представляет одну из наиболее организованных и планомерных систем феодальной эксплуатации основной массы населения страны — крестьянства. Особенностью этого строя, отличающего именно эту систему эксплуатации от всяких других форм феодальной эксплуатации является то обстоятельство, что присвоение прибавочного продукта — в форме налога — производилось не непосредственно — путем отдачи крестьянином этого налога своему господину-феодалу, а через посредство государства, которое собирало этот продукт и потом передавало его правящему классу в форме жалования. В то же время в руках этого класса продолжала оставаться и значительная часть земли — на положении наделов. Так же и отработка шла не непосредственно на феодалов, а на государство, бывшее в распоряжении феодального чиновничества. Такая система эксплуатации может оказаться необходимой тогда, когда феодалы сами по себе по тем или иным причинам недостаточно сильны, чтобы осуществить эксплуатацию каждый отдельно, на свой собственный риск и страх и должны прибегнуть к системе централизованной эксплуатации. Такая система оказывается полезной и тогда, когда нужно расширить обработку земли и сделать ее планомерной и систематической и поднять, таким образом, налоговые поступления. Эта система оказывается, наконец, очень хорошим оружием для наиболее организованного и широкого закрепощения населения за землею и ее обработкой в пользу правящего класса.

С политической стороны надельный строй характеризуется абсолютизмом верховной государственной власти. Этот абсолютизм вырастает из необходимости для феодалов создать централизованное государство и опираться на него как на основной рычаг по управлению страною и извлечению доходов от крестьянства; он определяется и всей централизованной системой правительственного аппарата. Император в эпоху надельного строя — абсолютный монарх, не только — верховный глава государства, но и источник всякого законодательства.

Религиозной идеологией, сопряженной с этим строем, был буддизм. Некоторые положения этой религии могли быть с успехом применены к религиозно-метафизическому обоснованию общественного порядка, связанного с надельной системой. Дело в том, что правящий класс выставлял надельный строй как осуществление принципа всеобщего равенства: ведь каждый имел равное с другими право на получение подушного земельного надела, причем и размеры этих наделов были одинаковы для всех; недаром, вся эта система носила название "системы уравнительного землепользования" (цзюньтянь). Перед государем все были якобы равны; он же сам не только распоряжался всем, но и был источником всех прав и благ. Такая идеология, усиленно проводимая правящим классом, могла как нельзя лучше подкрепляться учением буддизма о всеобщем равенстве всех перед Буддой, который является источником всего — и жизни, и спасения. Поэтому буддизм, начавший проникать в Китай впервые в IV в. — в конце Западной Цзиньской империи, с установлением надельной системы стал быстро пускать корни и распространяться по стране. Суйские императоры покровительствовали буддизму, поддерживали его и Танские императоры. С другой стороны, не утрачивало свое значение и конфуцианство, в первую очередь со своим учением о "благородном человеке" (цзюньцзы), противопоставляемом "человеку малому" (сяожень). Эти два понятия толковались в моральном смысле и говорили о разных типах моральной личности, но они же могли быть соотнесенными и к различным социальным категориям, а это могло служить лучшим обоснованием и деления общества на управляемых крестьян и управляющих — феодальное чиновничество.

Вторым соседом Японии является Корея. Ее история имеет еще большее, чем китайская, отношение к истории Японии.

История Кореи тесно связана с историей Китая. Северная часть Корейского полуострова, прилегающая к Манчжурии и близкая к северо-китайским провинциям, с древних времен находилась в тесном соприкосновении с Китаем и служила ареной китайской колонизации, как мирной, так и сопряженной с завоеванием. Одно из самых распространенных, хотя и не вполне достоверных исторических преданий даже начинает историю Северной Кореи с китайского завоевания: в конце 2-го тысячелетия до н. э. в районе нынешней Южной Манчжурии и Северной Кореи будто бы появились многочисленны китайские переселенцы под предводительством Цзицзы (кор. Кыйцза), которые якобы подчинили себе жившие там племена и основали свое княжество, получившее название Чаосянь (кор. Чосон). Вопрос о Кыйцза является спорным, но факт существования в древности какого-то государства Чаосянь, по-видимому, несомненен. В 194 г. до н. э. это княжество было захвачено новой волной переселенцев — выходцев из соседнего, расположенного к западу китайского княжества Янь, павшего в 222 г. под ударами Ханьской империи. Предводитель этих переселенцев — Вэймань (кор. Ийман), ставший князем Чосон, сумел подчинить себе почти всю территорию северо-западной Кореи. Переселения из Китая продолжались и далее, так что северо-западная Корея уже в древнейшие времена была сильнейшим образом китаизирована — и в племенном, и в культурном отношениях.