Джеймс Мортон - Шпионы Первой мировой войны

Позже, когда Камминг услышал, что Остертаг умер в Бельгии, он, как говорят, заметил: «Да, но что он при этом имеет в виду?»

В первую ночью войны британское судно «Телекония» пришло в Эмден, близко к месту, где голландское побережье граничит с немецким. Используя абордажные крюки, команда разорвала немецкие коммуникационные кабели, которые пролегали на морском дне, проходя под Ла-Маншем и дальше через моря: один в Брест, другой в Виго, третий в Тенерифе, и два в Нью-Йорк. Кабели подняли на поверхность, перерезали и снова бросили в воду. После этого остался кабель принадлежащей британцам Восточной телеграфной компании («Eastern Telegraph») в Средиземном море, который не представлял проблемы, и еще один кабель, к которому у немцев был доступ. Он проходил между Западной Африкой и Бразилией и преимущественно принадлежал Америке. После ряда сложных переговоров, которые исключали Америку, и эти кабели перешли под контроль «Eastern Telegraph», лишив немцев возможности использовать их. Германия теперь могла полагаться только на свою радиостанцию в Науэне близ Берлина.

Значение коммуникаций быстро стало очевидным для всех, когда в первые недели войны произошла одна из величайших ошибок в истории шифровального дела и криптоанализа. В августе 1914 года русская армия развертывалась, намереваясь заманить все немецкие войска в ловушку в двойном охвате под Танненбергом в Восточной Пруссии, и затем наступать дальше в Берлин. К сожалению, приказ, который немцы нашли у убитого 20 августа русского офицера, ясно разъяснял планы русских. Русский генерал Александр Васильевич Самсонов позволил послать некоторые сообщения в незашифрованном виде. Сообщения эти были перехвачены, и в результате 31 августа русская Вторая армия была разбита. До 30 тысяч солдат и офицеров погибли и еще 90 тысяч попали в плен – самое тяжелое поражение русских, со времен Бородина в августе 1812 года. Самсонов впоследствии застрелился.

В течение первого месяца Первой мировой войны вскрытие кодов британской военно-морской разведкой, если оно вообще осуществлялось, было абсолютно дилетантским. После того, как заграничные кабели Германии были перерезаны, ее службы вынуждены были ежедневно использовать либо радиосвязь, либо иностранные кабели, но и в том, и в другом случае, их сообщения могли быть перехвачены. Закодированные сообщения доставляли в Адмиралтейство, однако у директора Управления разведки военно-морского штаба сэра Генри Оливера (известного по прозвищу «Дамми», что могло означать как «Кукла», так и «Тупица») не было в штате никого, кто мог бы вскрыть шифр, не говоря уже о том, чтобы перевести сообщения.

Но по воле случая Оливер принял на службу Альфреда Юинга, начальника Управления военно-морского образования, побеседовав с ним однажды в середине августа во время обеда в Клубе Объединенных служб. Идея, что Юинг – одно время профессор прикладной механики в Кембриджском университете, со знанием радиотелеграфии и с интересом к кодам и шифрам – мог бы оказаться полезным человеком, очевидно, пришла в голову Оливеру, пока он через Сент-Джеймсский парк шел к своему клубу.

Среди старых друзей – бывших однокурсников информация распространилась быстро. Юинг получил известие от своего друга – адвоката и радиолюбителя, что он и другой его приятель могли слушать немецкие радиосигналы из Науэна. В конечном счете, в Великобритании были созданы 14 постов радиоперехвата – первый был в Ханстэнтоне, плюс еще три: на Мальте и в Отранто и Анконе в Италии. Юинг столкнулся с некоторыми проблемами, вызванными скорее тупостью и негибкостью: в начале войны ему дали полностью поддельную шифровальную книгу, чтобы он с ней работал. Принятые им на работу новички тоже не особо помогали. Э. Дж. Элистер, преподаватель немецкого языка в Адмиралтействе, приехал вместе с тремя другими своими коллегами во время летних каникул. Они, возможно, хорошо знали немецкий язык, но ничего не знали о криптоанализе. Но к началу 1915 года Юингу удалось принять на работу людей из Королевского колледжа в Кембридже, включая Альфреда Нокса, по прозвищу «Желтый нарцисс», брата монсеньора Рональда Нокса, которого считали самым блестящим членом их команды. Среди других кембриджцев был преподобный Уильям Монморенси, переводчик старинных немецких богословских трудов. Позже были приняты на работу и люди не из ученой среды, например, издатель Найджел де Грей из издательства «Хейнеман».

Так постепенно, по крайней мере, на какое-то время был скомплектован отдел криптоанализа. Военное министерство создало свой собственный дешифровальный отдел под началом бригадира Ф. Дж. Андерсона, у которого был элементарный опыт разведки средствами связи, полученный им еще во время Англо-бурской войны. Юинг, чтобы установить контакт с этим отделом, откомандировал туда Элистера Деннистона, которому во Второй мировой войне довелось стать руководителем Блечли-Парка. Но никакого прогресса не было до 1 октября, когда французские криптоаналитики взломали главный немецкий военный шифр и великодушно вручили его британцам. Прогресс этот, впрочем, продлился всего две недели, сопровождаясь ужесточением конкуренции между отделом Андерсона и отделом Юинга: им, по-видимому, было легче бороться друг с другом, чем с невидимым врагом. К середине октября всякое сотрудничество прекратилось, вероятно, после того, как Уинстон Черчилль из Адмиралтейства сообщил лорду Китченеру из военного министерства о перехвате военных сообщений немцев еще до того, как фельдмаршал услышал об этом от Андерсона. Сотрудничество не возобновилось до 1917 года, и даже тогда оно было на строго ограниченной основе.

Той осенью и зимой 1914 года военно-морские шифровальщики не только были еще малокомпетентны, но они и работали в чрезвычайно плохих условиях. Из-за нехватки помещений они не могли все использовать бюро Юинга одновременно, потому им пришлось работать посменно. Если к Юингу приходили посетители, шифровальщикам приходилось прятаться в чулан его секретаря до конца встречи. Эта ситуация продлилась до ноября, когда Генри Оливер был назначен начальником военно-морского штаба, а капитан Уильям Реджинальд Холл, по прозвищу «Блинкер» (т.е. «Моргун» или «Семафор» – из-за лицевого подергивания), стал директором военно-морской разведки. Первым из его распоряжений стал приказ перевести отдел криптологии в более просторную комнату под номером 40 в старом здании Адмиралтейства. Еще больше пользы принесло его решение включить в состав отдела капитана третьего ранга Герберта У. У. Хоупа, чтобы анализировать перехваченные немецкие сообщения. Хоуп не знал ни немецкого языка, ни искусства криптографии, но он был опытным моряком и обладал «способностью читать мысли врага». Его назначение было, как думал один из его подчиненных Нобби Кларк, «гениальным ходом».