Ричард Холланд - Октавиан Август. Крестный отец Европы.

Подобные слухи продолжали набирать силу — благодаря Октавиану, использовавшему их в своей пропаганде, а также Клеопатре, которая всячески показывала, как сильно ее влияние на Антония; она устроила церемонию, вошедшую в историю под названием «Александрийские дарения». Царица в священных одеяниях богини Исиды сидела рядом с Антонием на таком же, как он, золотом троне, а рядом на возвышении, на тронах поменьше, сидели их дети и Цезарион. Антоний, который к тому времени наверняка успел жениться на царице (не успев развестись с Октавией), объявил ее «царицей царей», а ее старшего сына Птолемея Цезаря (Цезариона) — «царем царей» и обоих — независимыми соправителями Египта и Кипра.

Затем настал черед младших детей. Александр Гелиос, которому было шесть, получил Парфию, Мидию и Армению, причем Парфию и Мидию еще только предстояло завоевать. Его сестра-близнец Клеопатра Селена, недавно помолвленная с сыном мидийского царя, получила Ливию и Киренаику, в Северной Африке. Крошечного Птолемея Филадельфа, который, наверное, едва научился ходить, объявили повелителем царств, расположенных между Геллеспонтом и Евфратом. Теперешних правителей этих стран смещать не собирались, однако они должны были признать власть над собой детей Клеопатры и Антония. А трое детей, в свою очередь, должны были признавать повелителями мать и старшего брата Цезариона.

Все это, очевидно, были плоды изобретательного ума Клеопатры. Ясно, что повелителем всех и каждого на востоке оставался Антоний с его легионами, но о его роли в управлении и распределении власти широкой публике предоставили додумываться самой.

Самое важное, с точки зрения находившегося в Риме Октавиана, было то, что отныне не оставалось никаких сомнений в династических планах Антония, действующего с подачи царицы. Устроив церемонию раздачи государств, Антоний выступил не в роли римского полководца, который может быть отозван с поста, а в роли эллинистического богоподобного монарха, пользующегося абсолютной пожизненной властью и передающего ее наследникам — своим и Клеопатры отпрыскам.

Объявив Цезариона законным сыном Юлия Цезаря и, стало быть, настоящим его наследником, Антоний тем самым окончательно разорвал отношения и с Октавианом, и с его сестрой. Вряд ли он мог сильнее ущемить интересы Октавиана. В то же время сам Антоний от подобного публичного заявления никаких преимуществ не получал. Преимущества получали Цезарион и его мать. Именно особому положению — сын и наследник Цезаря — Октавиан был обязан всей своей политической карьерой. Антоний же, поощряемый незаконной женой Клеопатрой, растил царевича, чьи притязания на родство с Цезарем более серьезны, чем его, Октавиана. Такую угрозу своей власти Октавиан терпеть не собирался. На горизонте замаячила война, причем война не на жизнь, а на смерть. Добивался ли Антоний именно такого результата — трудно сказать.

В начале 33 года до нашей эры Октавиан, обвиняя Антония в недостойных римлянина действиях, доложил сенату о подробностях «Александрийских дарений». Ответный удар противника не заставил себя ждать. Антоний письменно заявил, что Октавиан нарушает условия соглашения — не только относительно набора войск, но и отказывается предоставить землю ветеранам Антония, в то время как в большом количестве раздает наделы своим. Кроме того, Антоний поставил коллеге на вид, что тот действовал в одностороннем порядке и, стало быть, нарушил договор о триумвирате, когда без его согласия сместил Лепида. Он, Антоний, не получил никаких выгод от освобождения Сицилии, хотя и предоставил Октавиану корабли, к тому же младший триумвир не стал делиться с коллегой сдавшимися легионами Лепида и Секста, а оставил их все себе.

То были неопровержимые обвинения. Октавиан, ставший уже мастером политической интриги, и не стал их опровергать. Напротив, он повел на Антония и его царицу стремительное наступление. Вероятно, тогда и прозвучало впервые обвинение в адрес Клеопатры, что она якобы собиралась в один прекрасный день вершить правосудие на Капитолии в Риме. В этой лицемерной словесной войне было не важно — обоснованно обвинение или нет. Ответ Октавиана на обвинение Антония в отказе выделить землю ветеранам ясно показал: поиски справедливости вытеснили вульгарное сведение счетов и обмен колкостями. Ветераны Антония, заявил Октавиан, не имеют отношения к землям в Италии, их следует расселять в странах востока, которые их военачальник уже объявил завоеванными — таких как Мидия и Парфия. Что же касается дележа трофеев, то Октавиан согласен поделить с ним Сицилию, если Антоний отдаст половину Армении.

В частной переписке оба военачальника позволяли себе еще и не такое. На упреки Октавиана в грубом обращении с Октавией и связь с царицей Антоний отвечал речью солдафона: «Что на тебя нашло? Что с того, что я путаюсь с царицей? Это не теперь началось, а тянется уже девять лет. А ты разве спишь только с Друзиллой? Хорошо, если ты, пока читаешь мое письмо, не отымел Тертуллы, или Терентиллы, или Руфиллы, или Сальвии Титизении — или всех скопом! Да какое мне дело, с кем — точнее, в ком — тешишь ты свою похоть».

Быть может, именно эти обвинения заставили Октавиана распространить свою неприкосновенность трибуна на Ливию и Октавию.

Октавиан теперь все более уверенно использовал свою власть в столице, чтобы предстать перед гражданами как правитель, принимающий близко к сердцу их повседневные заботы. Он и его приближенные во главе возрожденной партии цезарианцев начали использовать государственные средства и доходы от военных кампаний, чтобы повысить уровень жизни в Риме. Пищу горожанам уже и так оплачивали. Агриппа, спустившись на одну ступень в cursus honorum и став в 33 году до нашей эры эдилом, приступил к большой программе общественного строительства — починке дорог, чистке канализации и — самое выгодное — улучшению и расширению снабжения города качественной питьевой водой. Он восстановил ветшающий акведук Марция, построенный в 144 году до нашей эры, и впервые за последние девяносто лет провел в Риме новый — Юлиев акведук, в честь рода, усыновившего Октавиана.

Проведя воду в некоторые части города, где раньше ее не было вообще, Агриппа сэкономил римлянам миллионы человеко-часов: ведь теперь жителям не приходилось целыми днями носить издалека сосуды с водой. Потом Октавиан и Агриппа провели еще два акведука и тем самым исправили упущение равнодушных оптиматов, почти сто лет не желавших оплачивать воду для бедняков, у которых не хватало средств жить в районах с колодцами.

С обычной для них дальновидностью и распорядительностью Октавиан и его помощник завели постоянные службы для дальнейшего технического обслуживания акведуков.