Лин Паль - Все тайны Третьего Рейха

На границах всегда возникает борьба. Но нельзя их делить на хорошие и плохие. Хорошие потому лишь хорошие, что либо идут по морю, либо лежат на стыке с незаселенными и непригодными для проживания областями (на них просто нет претендентов). Но проходят века, и даже прежде негодные земли входят в обиход, то есть граница перестает быть хорошей границей: «Это касается и страдания нашей нации, чье жизненное пространство в меньшей степени, чем почти у всех других великих народов Земли, было защищено такими границами, что чем больше отсекались географические переходные зоны, чем больше отдельные естественно разделяющие линии включались в силовой, культурный и хозяйственный организм внутри-европейского перехода, тем дальше отдалялось оно от основ своего расового образования…

Практика проведения границ сталкивается прежде всего с многочисленными остаточными состояниями (рудиментами), с которыми ей приходится разбираться. „Подвластные“, тесно связанные малые пространства, картографически доступные пониманию, и незафиксированные, традиционные состояния пограничного общества нематериального и материального типов, транзитные права, права выпаса, религиозные территориальные притязания, проистекающие из древнеримского разделения на провинции, культурные структуры, берущие свои истоки из давно исчезнувших имперских образований, политическая зависть, экономически важные доступы к реке, права водопоя, заявки на разработку полезных ископаемых должны быть подвергнуты девальвации. Сказываются признаки былой утраты инстинкта, следы юридического своенравия; но, разумеется, и упорное удержание претензий и прав, как, скажем, в случае с благоприобретенными сервитутами в частных владениях, — причины, которые часто сильнее вновь возникших границ… В целом же мы находим гораздо большую свободу и надгосударственного движения земельных владений на планете, больший обмен пространством, чем полагает оперирующее малым пространством центрально-европейское представление о делании границ на длительный срок. „Безопасность“ не есть правило, а исключение… Несомненно, мы стоим вообще перед ухудшением пограничных состояний, вызванным цивилизационным заблуждением стареющего жизненного и культурного круга, — все более растущей опасностью механизации, разрушения истинных культурных ценностей все тем же цивилизационным заблуждением».

Вся беда в том, что европейские границы не отличаются стабильностью, поскольку не раз были искусственно перенесены и не всегда удачно, то есть без научного обоснования, из-за чего эти границы разрезали нации и языки, становились тормозом для развития народов и становления наций. Границы Германии в этом плане, конечно, должны быть пересмотрены. Но для Германии важную цель представляют не только правильно проведенные границы. Но и выбор правильной политики, поскольку для создания естественного равновесия в Европе ей нужно правильно выбрать себе союзников.

«Там, где люди живут в уплотненном до предела, слишком тесном жизненном пространстве, вынужденные терпеть перегруженность земли, которая их кормит, — как с начала века в Центральной Европе и Италии, издревле в Китае, Индии, Японии, — там быстро крепнет понимание необходимости беспрестанной „вспашки“, включения всех пригодных к севу и жатве земель ради всех тружеников. По-иному там, где дерзкое насильственное действие и умное предвидение подготовили в минувшие эпохи большие резервы пространств, которые сам владелец, вероятно, никогда не сможет использовать, но и не позволит это сделать другим прилежным, работающим в поте лица… Державы с наибольшими пространствами метрополии — Советский Союз и США — в силу своей государственной идеологии уже давно испытывают колебания: к какой из двух групп им следовало бы примкнуть.

Россия тем временем сделала выбор, вступив в Лигу Наций, и своим выбором, столь сурово порицавшимся маршалом Фошем, встала рядом с традиционными колониальными державами, чьи жизненные основы она одновременно стремится подорвать с помощью Коминтерна… Однако ради этого стражам сохранения существующего положения следовало бы переступить или перепрыгнуть зияющую бездну и не цепляться за статус-кво. Прокладка коридора для Красной Армии к сердцу Центральной Европы — отнюдь не подходящий для этого путь. Скорее всего, такие шаги подтолкнут к центрально-европейскому оборонительному блоку, к чему не стремятся ни Италия, ни Великая Германия, ни Венгрия и чего, как утверждают, хочет избежать каждый благоразумный британец. Однако невозможно подготовить поле к возделыванию, если по нему вдоль и поперек проходят борозды. Линия Киев — Буковина — Прага обусловливает оборонительный рубеж Рим — Будапешт — Варшава — Кёнигсберг, который рассекает Чехословакию в узком месте. Такой представляется самая новая „вспашка“ в Центральной Европе — с точки зрения пахаря-практика, действующего на международно-политическом силовом поле. 1938 год принес доказательства этому».

В то же время Хаусхофер не видел для Германии лучшего выбора, чем союз с Россией и Японией, поскольку таким образом формировалась естественная геополитическая структура — страны оси. Если Гитлер мог согласиться со всеми вышеприведенными мыслями Хаусхофера, то его стремление опереться на Россию против стран атлантического союза вызывало у него негодование.

На Россию Сталина?

На Россию еврейских комиссаров?

Да лучше удавиться!

Можно использовать Россию, чтобы ослабить и затем разгромить… но опираться?

Нет!

Геополитик твердил, что в историческом смысле Россия не враг, а друг. Он продолжал отстаивать эту точку зрения, даже когда на столе фюрера лежал план завоевания России путем блицкрига. Естественно, из уважаемых людей, гордости нации, Хаусхофер тут же переместился в лица неблагонадежные и нежелательные! Гитлер наотрез отказался от оси Берлин — Москва — Токио. Он создал другую ось: Берлин — Рим — Токио. Эта ось стоила ему жизни, как и его детищу — Рейху. Расовый и идеологический принципы восторжествовали. А по Хаусхоферу должен был торжествовать один только принцип — географический.

Хаусхофер, как показывал Гесс, пытался бороться с недальновидностью фюрера. На свой страх и риск он внушил Гессу единственно спасительную идею: если Гитлер собирается воевать с судьбой, то есть с Россией, то пусть хотя бы договорится с Англией. Войну на два фронта Германии не выдержать. Из этой затеи ничего не получилось. Гесс улетел в Англию на своем маленьком самолете, вместо стола переговоров получил в Англии содержание под стражей. Он, по Падфильду, должен был переманить англичан на сторону Рейха. Соглашение могло выглядеть так: «Учитывая тот факт, что для Великобритании путь в Индию должен быть, безусловно, сохранен, необходимо признать особую заинтересованность Англии в восточной части Средиземноморья и Ближнем Востоке. С другой стороны, Германия должна сохранить свои особые интересы в юго-восточном европейском пространстве. Урегулирование восточной границы будет рассматриваться Германией как чрезвычайная проблема, которую необходимо решить прямо заинтересованными государствами, без участия других наций. Не должно быть никаких сомнений, что следует использовать возможность мирной конференции о реорганизации Европы…