Лин Паль - Все тайны Третьего Рейха

Гитлеру была нужна Польша. Гитлер хотел, чтобы ему не мешали. Но он не понимал только одного, что в Рейхе есть силы, которые видят в СССР не противника, а союзника. Если еще раньше между Берлином, Римом и Токио сложились союзнические отношения, то присоединение к этому блоку четвертого игрока — Сталина — давало Германии неуязвимость. В армии известие о пакте было воспринято с облегчением.

Гудериан рассказывал, что как-то был приглашен на завтрак с Гитлером по случаю вручения орденов, и Гитлер вдруг его спросил: «…„Я хотел бы знать, как воспринял народ и армия пакт с Советской Россией?“ На этот вопрос я смог лишь ответить, что мы, солдаты, облегченно вздохнули, когда в конце августа до нас дошло известие о заключении пакта. Благодаря этому пакту мы почувствовали, что тыл наш свободен, и были счастливы, что удалось избавиться от опасности ведения войны на два фронта, что в прошлой мировой войне вывело нас из строя на продолжительное время. Гитлер посмотрел на меня с большим удивлением, и я почувствовал, что мой ответ не удовлетворил его. Однако он ничего не ответил и перешел на другую тему. Только много позже я узнал, насколько глубоко Гитлер ненавидел Советскую Россию. Он, вероятно, ожидал, что я выражу удивление по поводу заключения этого пакта, связавшего его со Сталиным». Многие смотрели на пакт так же, как и Гудериан. Этот пакт намного упрощал войну против Польши.

Но просто напасть на Польшу Гитлер не мог. Ему нужен был инцидент на границе, чтобы обвинить поляков в провоцировании войны. И такой повод нашелся.

Город Данциг (по-польски Гданьск) считался вольным городом, в нем проживало немецкое население. Гитлер стал требовать у Польши обеспечения свободного данцигского коридора. Жители Данцига с надеждой ожидали соглашения между правительствами. Соглашения не было: поляки отказались и обвинили Германию в подготовке мятежа в Гданьске. Если Гитлер надеялся так же легко, как и с чехами, разобраться с поляками, сначала отобрав Данциг, затем земли восточной Пруссии, то на этот раз надежды рухнули.

Поляки не собирались ничего отдавать немцам. Они готовились к войне.

Но между польскими событиями и «мюнхенским сговором» произошло еще одно событие, которое в Рейхе использовали с огромной выгодой. То ли по собственной инициативе, то ли по наущению гестапо, еврейский эмигрант Гершель Грюншпан 7 ноября 1938 года застрелил в Париже советника немецкого посольства Эрнста фон Рата. Гитлер тут же объявил карательный поход против мирового еврейства, которое призывал выжигать огнем и разить мечом.

«Многочасовая торжественная кампания, — пишет Фест, — включающая большую траурную церемонию, музыку Бетховена и демагогические стенания по убитому, была организована вплоть до уровня школ и предприятий, и в последний раз СА выступили в их когда-то апробированной, но давно уже не исполнявшейся роли выразителя слепого народного гнева: вечером 9 ноября повсюду в Германии запылали синагоги, были разгромлены квартиры евреев, разграблены их магазины, было убито почти 100 человек и примерно 20 тысяч арестовано…»

Ночь с 9 на 10 ноября вошла в историю под названием Хрустальной или — в другом переводе — Ночь битых стекол . Действительно, основной урон в эту ночь был нанесен окнам и витринам. Человеческих жертв было немного, хотя затем в изложении историков это событие приобрело какой-то запредельный масштаб. В жертвы разом записали и сотню убитых, и тысячи арестованных. И стали говорить о тех и других, не разделяя их на мертвых и живых — вот и вам и «огромные» жертвы ночи битых стекол! Собственно говоря, сама ночь была закономерным результатом политики, которую проводил Рейх уже пять лет.

Впрочем, если искать виноватых, сам Грюншпан был обманут не немецким, а родным польским правительством, которое тоже решило избавиться от своих евреев и выслать их в Германию. Немцы польских евреев не приняли и гражданства им не дали (по расовому закону гражданство Рейха имели только немцы, все остальные получали статус подданных, то есть были лишены большинства гражданских прав) и в свою очередь попробовали вернуть подарок. Поляки подарок назад никак забирать не хотели. В результате польские евреи оказались в диком положении: они были лишены польского гражданства и не получили немецкого. Молодой террорист был обижен и на тех, и на других, но своей мишенью выбрал сотрудника немецкого посольства. Такова предыстория этой «ночи». Мне кажется, что юноша был использован немецкими спецслужбами для вполне определенной цели — создать напряженную обстановку между Варшавой и Берлином.

Случай Грюншпана можно было неплохо использовать для оправдания будущих действий против Польши. Поэтому фон Рат был погребен с такой помпой. Но газеты несколько переборщили в призывах к отмщению, вот вам и короткая вспышка немецкого антисемитизма. Что же касается арестов, они и так периодически проводились.

Но почему же убийство Рата не было использовано на полную катушку? Скорее всего, из-за политической обстановки. Германия еще не была готова к польской кампании. С другой стороны, это покушение было приурочено к 7 ноября, годовщине октябрьского переворота в России. Немецкий гнев должен был обратиться против коммунистов. Именно они, а не какие-то безымянные евреи, отправились в тюрьмы. Поскольку между убийством и охотой на евреев прошло всего несколько дней, акция была давно задумана и хорошо спланирована. Несчастный Грюншпан выполнил в ней ту же роль, что и сербский студент накануне Первой мировой войны.

Но для настоящей войны с Польшей требовалась более серьезная причина, нежели волнения в Данциге или убийство фон Рата. Так родилась идея польской провокации на немецкой границе. План завоевания Польши был подписан 3 апреля и носил кодовое название план «Вайс», на границе с Польшей было увеличено количество войск. 28 апреля немцы разорвали с поляками договор о дружбе и ненападении. Формально все было готово к началу войны. Оставалось лишь создать нужную провокацию.

Немецкое спецподразделение, переодетое в польскую военную форму, «захватило» немецкую радиостанцию, доблестные немецкие солдаты отбили радиостанцию, для правдивости имелись даже трупы погибших «поляков», роль которых исполнили заключенные концлагерей. Теперь со спокойной совестью Гитлер объявил войну Польше, и 1 сентября 1939 года началась Вторая мировая война. Из-за договоров о взаимопомощи к войне Польши против Германии 3 сентября вынуждены были присоединиться Англия и Франция. Впрочем, ни та, ни другая не дали Польше никакой военной помощи, оказывая только моральную поддержку и потом — приняв на своей земле (в Лондоне) Польское правительство в изгнании. А СССР удачно вписался в войну и получил замечательно нужные ему земли на западе, отчего граница «отъехала» на сотни километров к центру Европы. Гитлеру не очень пришлась по душе оккупация Прибалтики, но деваться было некуда, нейтралитет СССР и помощь ресурсами были важнее. В свою очередь СССР вошел в покоренную уже Польшу и стал восточные польские земли советизировать. Так образовалось знаменитое катынское дело.