Габриэль Городецкий - Роковой самообман

Яркое описание Черчиллем его неудавшейся попытки предостеречь Сталина оставляет в тени массу других, гораздо более важных сведений о плане «Барбаросса», полученных Сталиным {780} 780 В данной книге приводится множество таких донесений. . С тех пор постоянно некритически воспроизводится черчиллевская интерпретация драматических событий, сопровождавших его предостережение. Оно первое, что приходит на ум, когда берешься раскрыть драму, приведшую к войне. До того, как в середине 1970-х гг. были открыты обширные материалы по Второй мировой войне в британских архивах, объемистая черчиллевская история войны, с ее убедительным, но чрезвычайно эгоцентричным, а потому порой ложным толкованием событий, считалась весьма авторитетной и зачастую даже цитировалась советскими историками. Типичный пример — отношения с Советским Союзом накануне Великой Отечественной войны, в которых выдающуюся роль сыграл Криппс. Они изображались в свете холодной войны, серьезного политического вызова Криппса Черчиллю в 1942 г. и их длительного политического соперничества после войны. Криппс предстает на страницах черчиллевских мемуаров неким enfant terrible — образ, создававшийся в продолжение всех 1930-х гг. Самый яркий эпизод его посольской деятельности в Москве — его отказ передать Сталину знаменитое предостережение Черчилля о близящемся немецком вторжении. Это раздуто сверх всякой меры, дабы продемонстрировать недисциплинированное и эксцентричное поведение Криппса, в противоположность стратегической мудрости и проницательности Черчилля. Предостережение служит Черчиллю также исходной точкой для в высшей степени тенденциозного изложения событий, приведших к нападению Германии на Советский Союз, захватившего воображение и умы читателей. Он вешает на Сталина и его комиссаров ярлык «нерадивых работников Второй мировой войны, которых обвели вокруг пальца по всем пунктам», затушевывая неумение англичан понять всю значимость Советского Союза как потенциального союзника {781} 781 Churchill W. The Second World War. Vol. III. P. 316, 319-323. .

Злобные перебранки Криппса с Черчиллем следует рассматривать в рамках затянувшихся дебатов в Англии по поводу курса англо-советских отношений, описанных выше {782} 782 См. с 27 — 33. Более подробный анализ противостояния Черчилля и Криппса см.: Gorodetsky G. Cripps' Mission to Moscow. Chaps. 8 — 10. . В Анкаре Криппс побуждал Идена рассеять советские подозрения относительно английской «безнадежно враждебной Советскому Союзу политики путем достижения политического урегулирования по прибалтийскому вопросу». Он сделал также необычный шаг, обратившись с воззванием непосредственно к Кабинету, предупреждая, что было бы «катастрофой упустить открывшуюся здесь возможность из-за отсутствия инструкций» {783} 783 FO. 371. 29464. № 1526/3/38; 837/1098. Телеграммы Криппса, 23 и 29 марта 1941. . Кабинет месяцами даже не касался отношений с Советским Союзом, пока 31 марта Эттли не привлек внимание к телеграмме Криппса. К тому времени Черчиллю, судя по его собственному рассказу о предостережении Сталину, пришлось признать значение Советского Союза в следующей фазе войны. Тем не менее, в протоколах дискуссии в Кабинете не заметно его хваленой проницательности, и вопрос остался в ведении Форин Оффис {784} 784 CAB. 65/18. 33(41)7. 31 марта 1941. . Иден, все еще находившийся в Анкаре, небрежно одобрил совет Форин Оффис отклонить «неблагоразумную и бесполезную инициативу» Криппса {785} 785 FO. 371. 29479. № 1360/3/38. 2 апр. 1941. Мнение Хинсли по этому предмету. .

Оценка разведкой намерений немцев обусловливалась политической концепцией, укоренившейся в Форин Оффис. Анализу многочисленных сведений о развертывании сил и замыслах немцев (некоторые из них поступали из расшифровок немецких кодов) мешали эти предвзятые идеи. С начала войны военная разведка сохраняла тесную связь с Форин Оффис и усвоила соответствующий взгляд на советско-германские отношения. Кэдоган, несменяемый заместитель министра, в отсутствие Идена представлявший Форин Оффис в Кабинете, почти ежедневно непосредственно контактировал с Генеральным штабом. Виктор Кэвендиш-Бентинк не только являлся представителем Форин Оффис в Объединенном комитете разведки, но и возглавлял его. Кроме того, еженедельные сводки Форин Оффис распространялись по различным разведывательным службам, формируя политические установки для аналитиков {786} 786 Ibid. 26518 — 26519, 29479 — здесь множество подобных разведывательных донесений и заключений по ним. .

Правильной оценке грядущего конфликта препятствовала также крайняя скудость информации о Красной Армии, суммировавшейся к тому же в высшей степени предубежденным начальником Генерального штаба. Военная разведка находилась под влиянием не только господствующей политической концепции, но и давно сложившегося образа русской армии; этот образ вновь и вновь повторялся в дюжинах заключений, некоторые из них восходили еще к эпохе Крымской войны, большинство же относились ко времени Первой мировой войны. Заключения никак не пересматривались в свете крупных теоретических, технологических, структурных и стратегических реформ, проведенных в Красной Армии после революции. Таким образом, англичанам свойственно было пренебрежительное отношение к армии, и вовсе не только из-за репрессий 1937–1938 гг., как принято утверждать. Весьма отставший от современности окончательный вердикт, основанный на сходных документах, написанных в 1920-х и в 1935 году, гласил:

«…Хотя силы велики, многие из их вооружений устарели. Они страдают известными присущими им недостатками, которые сослужат им плохую службу в войне с немцами, и боевая ценность их низка. Тем не менее, в обороне они на высоте, и на суше у них огромные территории, куда можно отступать» {787} 787 Herndon J. British Perceptions of Soviet Military Capability, 1935 — 1939. Неопубликованная рукопись. .

Итак, первые донесения различных источников о воинственных замыслах Гитлера с ходу отметались. Считалось, что они основаны на «ложных слухах» и служат интересам «любителей выдавать желаемое за действительное». Было найдено объяснение, созвучное с политической концепцией: сотрудничество русских с Германией на деле столь тесно, что они «готовы на уступки при одной лишь угрозе применения силы» {788} 788 См. наиболее познавательное и авторитетное исследование: Hinsley F.H. et al. British Intelligence in the Second World War: Its Influence on Strategy and Operations. London, 1979 — 1990. Vol. I. P. 237 — 241. См. также: FO. 371. 29479. № 107/78/38, № 255/78/38, № 286/78/38. Записки Маклина, Колльера, Кэдогана и Идена, 10 и 18 янв. 1941. . Альтернативное объяснение называло необычное развертывание немецких войск на Балканах оборонительной мерой против Советского Союза. На сообщение из Москвы о январских военных учениях, исходящих из предполагаемого нападения Германии на Советский Союз, не обратили внимания {789} 789 FO. 371. 29528. № 648/648/38. 20 янв. 1941 и записки Маклина и Колльера, 22 и 23 февр. 1941. .