Мамед Ордубади - Меч и перо

- Мой храбрый сардар, мой возлюбленный, остальное... завтра вечером!

Хюсамеддин не поверил своим ушам. "Что я,слышу?! - подумал он. - Мелеке сказала: "Завтра вечером!". "Я не могу ей верить, она снова,что-то замышляет. Но что? Наверно, ей опять нужен палач. Палач - это я!"

- Садись, мой милый, - прервала Гатиба его тревожные мысли. - В твоем сердце не должно быть места сомнениям, колебанию, страху и мукам совести! Забудь о них! Сядь, и давай поговорим о нашем счастье. Пора, пора уже думать о нем! Счастье раскрыло свои объятия и зовет нас к себе. Перед нами последняя и самая большая преграда. Да, самая большая! Но преодолеть ее будет очень просто. Когда она останется позади, мы попадем прямо в объятия нашего счастья. Мы много выстрадали на пути к нему и очень многое сделали для сближения с ним. Осталось приложить последнее усилие. Пойми меня, милый, преодоление последней преграды - дело всего нескольких минут!

Хюсамеддин печально вздохнул.

- Да, мелеке, - сказал он, - преодоление последней преграды - дело всего нескольких минут. Завтра будут отпразднованы два праздника: первый новруз-байрам, второй - ваша

свадьба с султаном Тогрулом. Кази прочтет брачный договор, и мелеке в определенный час отправится в опочивальню падишаха. То, что там произойдет, действительно, как изволила сказать мелеке, - дело всего нескольких минут! Хюсамеддин зло рассмеялся.

Гатиба тоже усмехнулась.

- Хюсамеддин! Если бы я всегда следовала твоим советам, ты бы давно уже болтался на виселице. Согласись, я не только прощала тебе твои ошибки, но и защищала тебя от твоих врагов. Я была твоим ангелом-хранителем. Сегодня ты, как всегда, ошибаешься. Завтра ты, Хюсамеддин, ляжешь ко мне на грудь, а султан Тогрул ляжет в могилу!

Однако обещания Гатибы не рассеяли сомнений сардара.

Чувствуя это, она подсела к нему на тахту и, понизив голос, сказала:

- Мой раб Марджан посвящен в это дело...

- В какое дело?!

- В наше дело, от которого зависит твое и мое счастье. Я имею в виду Тогрула... Ты понимаешь?!

- Ничего не понимаю, мелеке. При чем здесь Тогрул?

- Завтра новруз-байрам. Султан Тогрул пригласил на праздничный пир много гостей, среди которых будут наши смертельные враги Низами и Фахреддин. Я велела моему рабу Марджану исполнять все, что ты ему прикажешь. Вот яд, который надо влить в бокалы Тогрула, Низами и Фахреддина...

Гатиба протянула Хюсамеддину небольшой флакончик.

Он взял его, но на сердце его лежал камень.

"Сколько непримиримости,сколько злобы в душе этой красивой женщины! подумал он. - Я аскер, мои руки обагрены кровью многих моих врагов, я видел смерть в глаза, я потопил в крови десяток восстаний, я никогда ничего не боялся, мое сердце не знало жалости, когда я слышал стоны моих безвинных жертв! Но эту женщину я боюсь. На ее совести лежит немало страшных преступлений, исполнителем которых был я. Я умертвил двух хекмдаров - ей мало этого, она мечтает, чтобы я умертвил третьего. Она хочет, чтобы я отравил героя Азербайджана Фахреддина! Фахреддин - мой враг, но разве это не бесчестно - покончить с ним не на поле боя, а с помощью предательского зелья?! Она хочет, чтобы я отравил великого Низами! Это ли не подлость?! Это ли не гнусное преступление?! Я должен своей рукой остановить сердце, которое долгую жизнь билось любовью к людям. Во имя чего я должен все это сделать? Неужели ради женщины, погубившей мою молодость и мою жизнь пустыми обещаниями?!"

Он поднял взор на Гатибу, которая пытливо смотрела в его лицо, теребя жемчужное ожерелье, украшавшее ее шею.

Смятение, царившее в душе Хюсамеддина, читалось в его глазах.

- Или ты охладел к своей Гатибе? - дрогнувшим голосом спросила она. Друг мой, неужели ты разлюбил меня? Может быть, борьба, которую мы ведем за наше счастье, кажется тебе дикой и жестокой? Или ты не чувствуешь в себе сил, чтобы преодолеть остаток нашего пути? Мой славный герой должен знать: начать дело не очень трудно, трудно успешно завершить его. Не пожелать сражаться с врагами - не трусость, трусость - не завершить начатую борьбу и бежать с полдороги. А кроме всего, достойно ли героя - бросить товарища по борьбе одного и бежать. Ты не должен забывать и другого: ты несешь ответственность за жизнь двух хекмдаров. Ты - их убийца! Если бы ты не помогал мне в этих преступлениях, возможно, я сама не решилась бы взять на себя такую ответственность. Скажу тебе прямо: когда я шла на эти преступления, я не боялась ничего, так как совершала их во имя нашего счастья. Я хотела, чтобы первым героем Азербайджана был не Фахреддин, а ты. Я хотела прославить тебя на весь мир как уважаемого мужа великой мелеке. Я мечтала, чтобы тысячи таких, как Фахреддин, стояли перед тобой на коленях, ожидая твоих приказаний. Скажи мне, почему ты задумался? Что у тебя на сердце?

Ласковый, полный любви и тревоги, голос Гатибы подействовал на Хюсамеддина, как вино.

- Опасности меня не страшат, мелеке, - сказал он. - Я ничего не боюсь, кроме одного... Боюсь, что мелеке достанется этому ничтожеству Тогрулу! Я начинаю сходить с ума, думая, что он будет обнимать вас и целовать своими слюнявыми губами пропойцы эти прекрасные уста! Представлять себе это-адская пытка! Я знаю, вы понимаете меня, мелеке. Для того, чтобы насладиться запахом самого прекрасного цветка Востока, я лишил жизни двух великих восточных хекмдаров. Но сейчас...

Гатиба поспешила оборвать его.

- Человек, погубивший двух великих хекмдаров, сможет погубить и третьего!

- Да, я погублю и третьего! - твердо сказал Хюсамеддин.

Гатиба опять прижалась к нему и горячо поцеловала в губы.

- Тогрула ты погубишь ради своего счастья, - прошептала она, - а Низами и Фахреддина - ради меня.

Когда тень стержня солнечных часов приблизилась к знаку Хамэля [Хамэль-один из двенадцати зодикадьных знаков; знак Овена], гром литаврой и звуки рогов на городской площади возвестили о наступлении праздника новруз-байрама.

Городская знать, видные военачальники и важные сановники явились во дворец поздравить султана Тогрула с приходом новруз-байрама.

Когда официальная церемония закончилась, наиболее именитых гостей, тех, что были занесены в особый список, пригласили в дворцовый зал, где должно было состояться пиршество.

Гютлюг-Инанч сел по правую руку от султана Тогрула, Захир Балхи и Камаледдин - по левую.

По знаку падишаха поднялся кази Хамадана.

- Счастье и благополучие государства потребовало соединения солнца и луны! - громко сказал он. - Сегодня мы празднуем свадьбу Элахазрета султана Тогрула и нашей уважаемой уляхазрет Гатибы-хатун!

Захир Балхи и Камаледдин, уполномоченные действовать от имени невесты, заявили о ее согласии на этот брак.

Кази прочел брачную молитву, после чего все присутствующие поднялись на ноги и поклонами поздравили султана Тогрула.