Мамед Ордубади - Меч и перо

Тогрул начал раскаиваться в том, что оскорбил в деревне Пюсаран Низами и Фахреддина. Он видел: в результате допущенной им небрежности аранцы стали относиться к нему еще более враждебно, чем прежде. Падишах ломал голову, думая, как бы исправить эту ошибку. Наконец он решил последовать примеру других хекмдаров и лично посетить дом великого поэта.

Он послал к Низами своего личного катиба с письмом.

"Великий и уважаемый поэт!

Я собирался посетить Вас в первый же день моего приезда в Гянджу, - так всегда поступал мой покойный брят Кызыл-Арслан, и я хотел последовать его примеру. Однако недомогание, которое еще больше усугубилось после того, как я стал свидетелем недобрых чувств аранского народа по отношению ко мне, помешало мне своевременно исполнить свой долг,

Я желал бы завтра навестить уважаемого поэта, дьбы насладиться созерцанием его бесценной китабханы [Китабхана - библиотека ] . Если позт не возражает, я буду счастлив удостоиться чести лицезреть его.

Ваш искренний друг Тогрул".

На следующий день султан Тогрул приехал к Низами. У дома поэта его встретила большая толпа уважаемых и просвещенных людей Северного Азербайджана во главе с Фахреддином и Алаэддниом.

Тогрул обрадовался, так как здесь были все те лица, с которыми он мечтал встретиться и поговорить.

Войдя в дом, падишах увидел сидящего на ковре Низами; снрава от него сидея Абубекр, слева - Талиа.

Султан приблизился к поэту и поцеловал его руку.

Низами сказал Абубекру и Талиэ:

- Поцелуйте руку вашего ами!

Велиахд и Талиа беспрекословно исполнили желание поэта.

Тогрулу показалось, будто перед ним его брат по матери - атабек Мухаммед, так был похож Абубекр на своего отца. Он невольно вспомнил о том, что принимал участие в его убийстве, и ему сделалось горько.

Он крепко обнял Абубекра, расцеловал, затем прижал к своей груди Талиу и, не сдержавшись, разрыдался.

- Я рад видеть вас, дети мои, - сказал он. - Рад вашему счастью! Желаю, чтобы оно было вечным!

Падишах сел в кресло напротив Низами.

- Я вижу в руках поэта книгу, - продолжал он, осушая слезы. - Вы были заняты чтением?

Низами кивнул головой.

- Да, я читал велиахду Абубекру отрывок из моего дастана о том, как Искендер приехал в город Барду. Мало любить свою родину, - ее надо хорошо знать!

"Он считает Абубекра велиахдом, - пронеслось в голове Тогрула. Действительно, поэт прав: его устами говорит весь азербайджанский народ. Пожалуй, мне следует заботиться не о престоле для моего сына, а о судьбе моей собственной власти. Народ Азербайджана может отказаться признавать меня падишахом!"

- Жители Гянджи холодно встретили меня, но я сам виновен в этом, сказал он грустно. - Мне не следовало забывать, что моя империя своей мощью обязана прежде всего Азербайджану.

- Элахазрет должен знать: мало понять свои ошибки, надо их не повторять, - ответил Низами. - Очень жаль, что элахазрет так поздно оценил заслуги и достоинства азербайджанского народа. Ваша дружба с людьми, которые, обманывая вас, служили интересам иноземных государств, привела к тому, что вы ввергли нашу империю в глубокую пропасть и, естественно, азербайджанский народ не мог быть доволен этим. Но у вас есть еще возможность заслужить его дружбу, если вы делом докажете свои искренние чувства к нему. Только в этом случае вы можете рассчитывать на помощь азербайджанцев. Их мечи не притупились! Они всегда готовы защитить свою страну от врагов. Но пока элахазрет лишен дружбы Азербайджана, ибо он, уступив настояниям иноземцев, освободил из тюрьмы смертельного врага нашей империи, особенно Арана, Гютлюг-Инанча и опять дал ему пост правителя Рея. Поверьте мне, очень скоро Гютлюг-Инанч выступит против вас, но вы не увидете азербайджанцев в своих рядах.

Когда султан Тогрул поднялся и начал прощаться, за окном было уже темно. Небо хмурилось. Начинался дождь.

Так же темно и безрадостно было на душе у падишаха.

НАХИЧЕВАНЬ

Возвращаясь из Гянджи, Тогрул целый месяц прожил в Тебризе.

С помощью золота и дорогих подарков ему удалось склонить на свою сторону знать и духовенство Тебриза, которые, желая угодить падишаху, начали открыто осуждать политику Северного Азербайджана.

Подкупленные султаном Тогрулом люди, разъехавшись по городам. Южного Азербайджана, настраивали народ против Аранского государства.

Они утверждали: "Сын атабека Мухаммеда Абубекр, рожденный от простой крестьянки, не может считаться продолжателем рода Эльдегеза! И вообще династия Эльдегезов не является великой, полноправной династией!"

Жители Южного Азербайджана начали постепенно попадать под влияние этих назойливых слухов.

Надо сказать, действительно, династия Эльдегезов вышла на политическую арену Ближнего и Среднего Востока не совсем обычным путем.

После смерти Арслан-шаха, отца последнего сельджукида Тогрула III, хекмдары соседних государств на юге и юго-востоке начали угрожать империи, добиваясь у халифа багдадского Мустаршидбиллаха согласия на ее раздел.

Тогрул в то время был совсем маленький. Его мать Тюркан-хатун, чувствуя, что ее трону и короне угрожает опасность, призвала к себе Шамсаддина Эльдегеза - сардара своего покойного мужа.

- Ты должен понимать, все мои помыслы сейчас не о личной жизни, а о судьбе салтаната, - сказала она ему. - Еще нет года, как умер мой муж. Не только жена падишаха, но даже простая крестьянка не стала бы помышлять так скоро о новом замужестве,- что является осквернением памяти покойного. Я знаю, ты домогаешься моей руки! Я согласна стать твоей женой, но с одним условием: ты дашь мне письменное заверение в том, что будешь ревностным защитником султанской власти моего сына, при котором я назначаю тебя атабеком.

Так Шамсаддин Эльдегез стал атабеком Азербайджана.

Приехав из Гянджи в Тебриз, Тогрул велел размножить текст заверения, данного атабеком Эльдегезом Тюркан-хатун, и разослал его копии правителям, казн, ваизам и хатибам многих городов Южного Азербайджана.

Стремясь лишить сына атабека Мухаммеда Абубекра приверженцев не только в Южном, но и в Северном Азербайджане, Тогрул отправил одну копию этого заверения правителю и хатибу Гянджи.

Глашатаи на улицах Гянджи оповещали народ:

- Эй, горожане! Правитель приказывает собраться всем в мечети Султана Санджара! Эй-й-й!

Влиятельные и знатные люди города получили от правителя Гянджи письменные приглашения явиться в мечеть.

Была пятница. В мечети собралось много народу.

Хатиб Гянджи, совершив намаз вместе со всеми, поднялся на минбер, прочел молитву, прославляющую халифа Насирульидиниллаха и султана Тогрула, затем, обращаясь к собравшимся, заговорил:

- Всевышний Аллах, проявляя заботу о своих рабах, вручает их судьбы справедливому хекмдару. Если хекмдар не бывает справедлив, милостив и великодушен к рабам Аллаха, всевышний отбирает у него власть и передает ее другому. Вот уже много десятков лет власть в салтанате не принадлежала справедливым хекмдарам. Династия Эльдегезов, нарушив клятву, отобрала трон и корону у элахазрета султана Тогрула, не имея никаких полномочий на власть. Однако, когда мать элахазрета султана Тогрула Тюркан-хатун выходила замуж за Шамсаддина Эльдегеза, атабек обещал хррнить салтанат для Тогрула и его наследников. Сейчас я оглашу вам письменное заверение, данное Шамсаддином Эльдегезом жене Арслан-шаха Тюркан-хатун. Хатиб достал из-за пазухи копию заверения и начал читать: "Я, Шамсаддин Эльдегез, даю клятву в том, что, став атабеком салтаната, буду верно и искренне служить элахазрету Тогрулу и его наследникам, охраняя от врагов наше государство, которое на севере граничит с Ширваном, на юге с Персией и Ираком, на западе - с Мосульским эмиратом. Мои наследники обязаны верно служить элахазрету Тогрулу и его наследникам и быть преданными атабеками салтаната!>