Сергей Максимов - Русские воинские традиции

Именно так сформировалась характерная особенность русской армии – упорность в обороне с последующим наступлением. Не случайно, что именно оборонительные вначале по своей структуре сражения – Куликовская битва (1380), Грюнвальд (1410), Полтава (1709), Бородино (1812), оборона Шипкинского перевала (1877 – 1878), оборона Севастополя (1854 – 1855), оборона Москвы (1941), Сталинград (1942) – знаменовали собой этапы пути к дальнейшей победе России.

Стрелецкий бунт. Художник Н.Д. Дмитриев-Оренбургский

В сражениях на Чудском озере (1242 г.) и Куликовом поле (1380 г.) наши предки разгромили захватчиков с запада и востока, что создало условия для объединения русских земель вокруг Москвы и создания централизованного государства.

Куликовская битва – это сражение между поднимающимся великорусским этносом, основанным на едином стремлении к независимости и на православии, и ордами Мамая в союзе с литовцами, проникнутыми католическим духом. Куликовская битва была не первой и не окончательной победой соединенных княжеских ратей над ордынцами. С той и другой стороны сражались русские, татары, мордва. Правда, на стороне Мамая больше было степняков с традициями быстрого конного натиска, еще были еще генуэзская наемная пехота и литовская армия (которая не успела вовремя подойти к месту сражения).

Со дня победы над смешанными войсками победители во главе с Дмитрием Донским осознали себя одним народом и начали объединять разные племена, называясь одним, теперь уже национальным именем – русские, а Орда стремительно стала распадаться. Целые улусы отпадали от нее и не только шли служить московским князьям и Русскому государству, но и роднились с русскими и детей своих стали считать русскими. Необходимо помнить, что в то время (в XIII – XV вв.) татары были лучшими в мире специалистами по конному строю и маневренной войне, что ощутили на себе рыцарские армии Западной Европы, которые не смогли ничего противопоставить татарской коннице. От монгольского разорения их тогда спасли стойкость русских воинов, задержавших движение орд Батыя, и начинающаяся борьба за власть в монгольских улусах.

Л.Н. Гумилев: «В XV в. древнерусская этническая традиция сошла на нет, а на ее месте возникли три этноса: великороссы, белорусы и украинцы, которые сами себя до XVII в. называли русскими... В этом сложном процессе принимали участие, кроме древних русичей, литовцы, татары, угры и восточные финны... Такой эпохой для России было время княжения Дмитрия Донского, Василия I и Василия Темного, когда набухшая пассионарность превратила Древнюю Русь в Великую Россию. Времени на эту перестройку понадобилось относительно немного – 70 лет…»

Офицер Преображенского полка с офицерским значком. XVIII в.

При создании централизованного государства московские князья превращаются в русских царей, убирая остатки средневековой «вольницы» (примером тому судьба Новгородской торговой республики), и постепенно разными методами расширяют свои владения. Так, политику Василия II (Темного) и Ивана Грозного нельзя назвать гуманной и «правильной», но благодаря этой политике Русь избавляется от постоянной угрозы с Востока, становится Россией и к России постепенно присоединяется Сибирь – ресурсная кладовая нашей страны.

Время от Ивана III до Петра I (XV – XVIII вв.) было обусловлено новым подъемом идеи централизации государства. Старая родовая этика исчерпала себя. Является этика государственная, монархическая, строится Третий Рим.

Невский проспект. Петербург. Художник Б. Патерсен

Партизан Денис Васильевич Давыдов. Художник Р. Бахман

В XVII – XVIII вв. усилившаяся государственность потянулась к Западу. Традиция расслоилась. Если в начале периода становления России боярство и народ поют одни песни, пляшут одни танцы и вместе выходят на кулачный бой, то в указанное время российская знать не только позабыла свои песни, но уже и стала забывать свой язык, как Пьер Безухов у Л.Н. Толстого.

Необходимо отметить еще одну «наследственную» черту русского военного механизма – ориентировку в своей деятельности на события прошлых веков. Как следствие, армия постепенно теряла соответствие с меняющейся реальностью и терпела поражения на начальном этапе войны, спешно наверстывая и приумножая упущенное в дальнейшем. Подобная закономерность существовала на протяжении практически всей истории России. Зачастую уже во время войны приходилось реформировать войско, старая армия уничтожалась «сверху», и на ее месте создавалась новая, с учетом новейших зарубежных образцов. Среди коренных реформ военного дела наиболее известна Петровская (начало XVIII в.).

В Западной Европе в годы Тридцатилетней войны (1618 – 1648 гг.) произошли качественные изменения в организации вооруженных сил, тактике боя и вооружении; главной ударной силой стала регулярная пехота с «огненным боем», усиленная полевой артиллерией, которая превосходила русское войско по многим параметрам. Единственный морской порт России, связывающий ее со странами Европы, Архангельск был крайне уязвим со стороны Швеции, претендующей на северо-западные русские земли. Эти обстоятельства предопределили обострение русско-шведских отношений.

Перевооружение и переподготовку армии в России пытались обеспечить за счет ввоза оружия и найма иностранных офицеров, что поставило ее в зависимость от европейских стран. Так, перед 1654 г. Россия закупила в Голландии и Швеции 40 тыс. мушкетов и 20 тыс. пудов пороха, что составило 2/3 ее вооружения.

До Петра I основу русской армии составляли стрельцы, поместная дворянская конница, казаки и немногочисленные войска «нового боя» с улучшенным вооружением.

В начале царствования Петра I произошел стрелецкий мятеж в Москве. После разгрома мятежа царь приехал в Москву и стал сам вести розыск. Результатом было прекращение существования стрелецких полков. Четыре полка, замешанные в бунте, были полностью уничтожены. Остальные полки московских стрельцов было приказано распустить за пределы Москвы. Тринадцать стрелецких полков, гвардия царей, просуществовавшие около двухсот лет на положении лучших постоянных войск Московского государства, превратились в посадских людей. Только в 1704 г., после поражения под Нарвой призвали на службу прежних стрельцов и объединили их в новые полевые и гарнизонные полки.