М Лебединский - От пращуров моих (Часть 1)

5 июля 1939г. - Ольгу Берггольц освободили из

тюрьмы.

Октябрь 1939 г.- Март 1941 г.- Главный врач, хирург Фабрич

ной поликлиники. (Личное дело с фабрики)

30.11.1939 г.

"Папа замещает главного врача, очень занят и потому тебе

на пальто неизвестно когда..." (конец письма без последнего

листа М.Т. дочери и зятю от 30.11.39г.)

1940 г.

30.01.1940 г.

"Дело вот в чем. Мы сшили пальто драповое. У Папы был

драп и больше того чем требуется ему на пальто.Ну он осталь

ное и дал мне, правда драпу было маловато, но на меня все же

вышло скромное пальто и весьма приличное."(из письма М.Т.до

чери от 30.01.40г.)

На лето 1940 г. бабушка приехала в Москву с тем чтобы

жить на даче со мной и Искрой, дочерью подруги матери и Оль

ги - Ирэны Гурской, все лето. Федор Христофорович, очевидно,

считал такую нагрузку недопустимой и послал бабушке следую

щую открытку:

16.06.1940 г.

Адрес туда: Москва, Сивцев-Вражек д6 кв1, М.Ф. Берггольц для

М.Т.Берггольц; Обратный адрес: г. Ленинград, Володарский р-н,

Елизарова 6/2 кв 6 Ф.Х.Берггольцу Текст карандашом.

"16/V1 40г. Милая Маша! Получ. письмо от тебя от 8. V1 с ка

ртинкой от Миши. Спасибо Мише за картинку. Научи его писать.

Рад, что устроилась. Относительно августа,что то ты мудришь.

Если нужно, то хоть раз прояви свою власть материнскую- хоть

до отказа. Привет от меня. Сам я и окружающие живы, здоровы

по нашим годам.

Ф.Б."

Первые мои более или менее связные воспоминания о "деде

Феде" относятся к зиме 1940-1941 гг., когда я год жил у баб

ушки в Ленинграде на Невском (тогда-проспект 25-го Октября),

дом 11, кв.....

В декабре 1940 г.я в очередной раз заболел. И вот, про

249

сыпаясь, я несколько раз обнаруживал у своей кровати деда,

внимательно рассматривающего меня выпуклыми светлыми глаза

ми, легкий седой пух вился повыше ушей над его круглой голо

вой.

Дед был отличный диагност- он всегда старался приходить

к больному во время его сна, и ставил диагноз по поведению

больного во сне, его дыханию, движениям и т.д. Слушал он ме

ня через деревянный стеотоскоп, а при выстукивании по двум

пальцам было приятно ощущать его прохладные ласковые пальцы.

Никто из родственников не помнил, чтобы он ошибался в диагн

озах.

Дед приносил игрушки, шашки, шахматы. Учил меня в них

играть. Но педагогом, с моей точки зрения, он был плохим.Иг

рая, естественно, значительно лучше меня, он никогда не дав

ал мне выигрывать, а в шашки неоднократно ставил мне все 12

"сортиров". И при этом безжалостно вышучивал, чем внушил мне

к этим играм устойчивую если не ненависть, то неприязнь на

всю мою жизнь. Я усвоил опыт его педагогических ошибок и ни

когда не приминял его методику, обучая своих сыновей игре в

шахматы. Но научившись играть, оба восприняли мое внутреннее

неприятие этих игр и сами не стали, умея неплохо играть, лю

бителями шашек и шахмат.

Дед часто рассказывал смешные истории и я хохотал до

изнеможения. Даже бабушка, на всю жизнь обидившаяся на деда,

довольно часто сдержанно улыбалась. Рассказчиком дед был ве

ликолепным - он с каким-то скучным выражением лица и серьез

ным тоном говорит нечто- а кругом все покатываются с хохота.

Все это воспитало во мне настороженно-острое любопытст

во к нему. Однажды, обидившись на него за что-то, я назвал

его "ипритом" (это такой отравляющий газ). Он принял это и в

редких письмах, иногда подписывался:-"Твой иприт".

1941 г.

15 03 41г.

Письмо в самодельном конверте на Сивцев-Вражек.

"15/111 41г. Милая Муся! Посылаю тебе два рецепта на присып

ку. У нас как будто все спокойно. Никол. уехал в дом отдыха.

Вот и все! Целую тебя. Желаю тебе счастья и здоровья.

Твой Ф.Б."

27.03.1941 г.

"Отец обещал сам послать тебе рецепты. Послал-ли? Пиши."

(из письма М.Т.дочери от 27.03.41г.)

Из фабричного "Личного дела"

Март 1941г.-Июнь 1941г. - Хирург. Детский врач фабричной по

ликлиники.

Июнь 1941г.-Март 1942г. - Главный врач, хирург фабричной по

ликлиники.

250

- Хирург призывной комиссии.

Для понимания дальнейшей переписки нужно сообщить след

ующее. После окончания 2-го класса в г.Ленинграде мы с бабу

шкой приехали в Москву.

22 июня 1941 г.- Начало Отечественной Войны.

После начала войны в начале июля я был эвакуирован в

Татарскую АССР сначала в санаторий Берсут, а осенью в г.Чис

тополь с Интернатом детей писателей. В г. Чистополь же в ко

нце августа были эвакуированны из Москвы в большом количест

ве родственники писателей и инвалиды-писатели, не подлежащие

призыву в СА. Вместе с ними приехала и моя бабушка - М.Т.Бе

рггольц. Все наши ленинградские родственники остались в Лен

инграде. Отец мой и Николай Молчанов ушли в армию. Мать моя

осталась в Москве.

По книге следующая встреча после 1937 г. Ольги Бергго

льц с отцом произошла в момент смерти ее бабушки Марии Иван

овны Грустилиной. Как я отмечал выше, в действительности,со

бытие это произошло 20 августа 1941 г., а по книге Ольга в

интересах увеличения художественного воздействия на читате

лей привязывает его к критическим дням октября 1941 г. в об

становке жесточайшего обстрела Ленинграда немцами.

То, что встреча такая была именно в момент смерти Марии

Ивановны дает описание реакции отца на это. С другой стороны

упоминание необходимости отъезда Ольги с мужем из Ленинграда

явно относится к более позднему времени,когда Н.Молчанов ве

рнулся больной с фронта, а в конце августа он был на передо

вой. Скорее всего таких встреч было несколько - и только в

книге они объединены в одну.

Итак, после прощания Ольги с бабушкой,которое было при

ведено выше в конце биографии Марии Ивановны:

"..... Я вышла во двор наш, взглянула на сад - он был прекр

асен в златосумрачном наряде своем, густой, вновь, разросши

йся после того, как в гражданскую его почти вырубили....

- Ольга! - вдруг окликнул меня отец.

Я с радостью обернулась на его зов. Он вбежал во дворик

в своем простеньком, поношенном пальто-реглане, похожем на

бабью юбку, в старом, пожалуй еще времен той войны, защитном

картузике - и по голубым веселым глазам его,по какому-то по

молодевшему голосу я поняла, что им как и мной,владеет то же

веселое чувство сопротивления почти неминуемой гибели...

- У бабки была? - быстро спросил он. - А, ну хорошо.Я вот

251

только что вырвался на минутку с приема. Ты погоди меня - я

скоро. До Шлиссельбургского вместе пойдем.....

Вышел отец, посерьезневший, с картузиком в руке.

- Достойно теща отходит,- сказал он негромко.- Вечная па

мять....- И, упрямо тряхнув головой, точно сбрасывая какую

то внезапно свалившуюся на нее тяжесть, сурово, с так понят