Гай Крисп - Письма к Гаю Юлию Цезарю о государственных делах

(3) Но что мне сказать о тебе? Ведь за возможность тебя оскорбить трусливейшие люди, если бы им позволили, готовы заплатить даже жизнью. И они не столько наслаждаются своим господством (хотя оно неожиданно выпало на их долю), сколько печалятся из-за твоего высокого положения; более того, ради того, чтобы тебя погубить, они предпочли бы рискнуть свободой, а не чтобы благодаря тебе держава римского народа из великой стала величайшей. (4) Тем тщательнее должен ты обдумать, каким образом тебе упрочить и укрепить государственный строй [18] укрепить государственный строй. — Ср. высказывание Цезаря в письме Цицерона к Аттику, IX, 7 C, 1 (358). . (5) Я же все, что мне приходит в голову, выскажу тебе без колебаний; дело твоего ума — одобрить то, что ты признаешь правильным и полезным.

5. (1) Гражданская община (как я узнал от предков) делилась на две части: на патрициев и плебеев [19] на патрициев и плебеев. — Ср.: Цицерон. В защиту Сестия, 96 сл. . В прошлом патриции обладали высшей властью, плебеи — гораздо большей силой. (2) Поэтому не раз происходила сецессия, после чего силы знати уменьшались, права народа — возрастали. (3) Но плебс пользовался свободой потому, что никто не ставил свое могущество выше законов, и знатный старался превзойти незнатного не богатством или надменностью, а доброй славой и отважными поступками. Каждый человек, даже самого низкого положения, на своем поле и на военной службе достигая всего, что приносит почет, делал достаточно для себя и для отечества. (4) Но когда плебеев, мало-помалу согнанных с их земель, праздность и бедность лишили постоянного жилья, они начали посягать на чужое имущество, торговать своей свободой, а вместе с ней и интересами государства. (5) Так постепенно народ, бывший властелином и повелевавший всеми племенами, раскололся, и вместо всеобщего достояния — державы — каждый в отдельности обрек себя на рабство. (6) Это множество людей, во-первых, усвоившее дурные нравы, во-вторых, обратившееся к разным ремеслам и избравшее разный образ жизни, лишенное какого-либо взаимного согласия, мне, во всяком случае, кажется малоспособным управлять государством. (7) Впрочем, я очень надеюсь на то, что с присоединением новых граждан [20] с присоединением новых граждан… — Имеется в виду расширение прав римского гражданства, в частности предоставление их транспаданцам, и вывод новых колоний. См. 8. все воодушевятся для защиты свободы: у одних возникнет стремление сохранить свободу, у других — избавиться от рабства. (8) Последних тебе, по моему мнению, следует поселить в колониях, соединив новых жителей со старыми. Так и военная мощь усилится, и плебс, отвлеченный полезными занятиями, перестанет причинять зло общине.

6. (1) Но я хорошо знаю и предвижу, как будут недовольны знатные люди, когда это случится, и какие разразятся бури, когда они станут негодовать на то, что все рушится, что исконные граждане становятся рабами, короче говоря, что в свободной гражданской общине рождается царская власть, как только множество людей милостью одного [21] милостью одного… — Имеется в виду Цезарь. получат гражданские права. (2) Сам я в душе твердо убежден в следующем: преступление по отношению к себе совершает тот, кто во вред государству станет приобретать влияние; но в том случае, когда служение общественному благу приносит пользу и частным лицам, колебаться в своем решении означает нерадивость и трусость. (3) Марк Друс, будучи трибуном, всегда старался действовать в пользу знати [22] Марк Друс… в пользу знати… — Марк Ливий Друс Младший, плебейский трибун 91 г., предложил реформу судов (уравнение числа римских всадников и сенаторов) и сената (пополнение сената 300 римскими всадниками), удешевление зерна, отпускавшегося народу, предоставление гражданских прав италийским союзникам. Против этой реформы выступила знать во главе с консулом Луцием Марцием Филиппом. Друс был убит. Вскоре вспыхнуло восстание союзников против Рима, известное под названием Италийской, или Марсийской, или Союзнической войны (91—88 гг.). и сначала взял себе за правило ничего не предпринимать без ее одобрения. (4) Но как только властолюбцы, которым их злой умысел и коварство были дороже их честного слова, поняли, что один человек оказывает величайшие благодеяния многим, то каждый из них, очевидно сознавая, что сам он в душе зол и бесчестен, стал судить по себе и о Марке Друсе. (5) Поэтому из опасения, как бы он благодаря столь большому влиянию не достиг единоличной власти, они, направив все усилия против этого влияния, расстроили и свои, и его замыслы. (6) Тем тщательней тебе, император, следует приобретать и верных друзей, и многочисленную опору.

7. (1) Явного врага сильному человеку сокрушить нетрудно, не создавать тайных опасностей и не избегать их — во власти честных людей. (2) И вот, когда ты предоставишь им права гражданства и, таким образом, плебс будет обновлен, направляй свои помыслы более всего на то, чтобы почитались добрые нравы, чтобы согласие между старыми и новыми гражданами укреплялось. (3) Но отечеству, гражданам, себе самому, нашим детям — словом, всему человеческому роду ты окажешь гораздо большее благодеяние, если уничтожишь или, по возможности, уменьшишь жажду денег. Иначе ни частные, ни государственные дела — ни во времена мира, ни во времена войны — вести невозможно. (4) Ибо всякий раз, как у человека возникает стремление к богатству, ни воспитание, ни добрые качества, ни врожденный ум не могут противостоять тому, что душа его рано или поздно все же не поддастся ему. (5) Я слышал уже не раз, что цари, гражданские общины и народы из-за богатства лишались держав, которые они доблестью своей завоевали, будучи бедными. И это вовсе не удивительно. (6) Стоит только честному человеку увидеть, что дурной благодаря своему богатству более известен и влиятелен, как он сперва начинает волноваться и задумываться; но по мере того, как стремление к славе с каждым днем все более побеждает честность, а доблесть уступает силе, душа его ради наслаждения изменяет правде. (7) Ибо настойчивость питается славой; стоит последнюю отнять, как доблесть сама по себе становится горька и тягостна. (8) Словом, где чтут богатство, там презирают все честное: верность, порядочность, стыд, стыдливость. (9) Ведь к доблести ведет один-единственный, тернистый путь, к деньгам же стремятся любым путем — какой кому нравится, их добывают и дурными, и добрыми делами. (10) Поэтому прежде всего ты должен уничтожить значение денег. Никто не должен выносить приговор, касающийся гражданских прав или магистратур, на том основании, что он богат, подобно тому как ни консула, ни претора избирают не потому, что влиятелен, а за его заслуги. (11) Но о магистратуре народ выносит решение с легкостью; назначение судей немногими людьми — это проявление царской власти, избрание их по причине их богатства бесчестно. Поэтому я и думаю, что судить должны все представители первого разряда [23] все представители первого разряда… — То есть обладающие состоянием в 100 000 сестерциев. См.: Ливий, 43, 1. , но их должно быть больше, чем теперь. (12) Ни родосцы [24] Ни родосцы… — См.: К, примеч. 246; Цицерон.О государстве, III, 48. , ни другие общины никогда не испытывали недовольства своими судами, в которых сообща богач и бедняк, как кому выпал жребий, рассматривают и самые важные, и самые незначительные дела.