В Иноземцев - Расколотая цивилизация

В отличие от кризисов 1973-1974 и 1979-1982 годов, кризис 1987 года не был явным образом связан с изменениями конъюнктуры на мировых товарных рынках, и, хотя многие эксперты усматривали в нем ослабление позиций США, уже одно только то, что события 1987 года часто сравнивают с потрясениями времен Великой депрессии, свидетельствует о принципиально иной его природе. Мы также попытаемся использовать в своем анализе это сопоставление.

---------------

[192] - См.: Encarnation D.J. Rivals Beyond Trade. America versus Japan in Global Competition. Ithaca-L., 1992. P. 22.

---------------

Кризис 1929 года, положивший начало Великой депрессии, был наиболее острым, но в то же время фактически последним классическим кризисом индустриальной эпохи. Начало века прошло в США под знаком интенсивного промышленного развития и максимальной инвестиционной активности. Массовое индустриальное производство радикально снизило издержки, повысило уровень жизни людей и сделало многие товары, которые раньше могли позволить себе лишь наиболее состоятельные американцы, доступными широким слоям населения. Известно, например, что, несмотря на фактор неизбежной инфляции, розничные цены на дешевые автомобили (такие, как "Модель Т", производившаяся компанией "Форд"), снизились с 1908 по 1924 год с 950 до 290 долл.[193]; это обусловливалось быстро растущей в американской экономике производительностью (в 1918 году выработка угля на одного шахтера составляла в США 4,7 т, тогда как в Великобритании, Пруссии и Франции -- 1,9, 1,4 и 0,9 т соответственно; аналогичные сравнения могут быть приведены и для других отраслей). Как следствие, среднедушевой доход в США накануне первой мировой войны достигал 368 долл. в год, тогда как в Великобритании -- 250 долл., в Германии -- 178, во Франции -- 161, а в Италии -- всего 108 долл.[194]. В 20-е годы американские потребители предъявили гигантский по своим масштабам спрос на товары длительного пользования и недвижимость: расходы на их приобретение за 1921-1929 годы выросли на 116 процентов, тогда как прочие потребительские расходы повысились лишь на 34 процента[195].

В условиях активного спроса и отсутствовавшей в 20-е годы инфляции не могло не возникнуть инвестиционного бума. На протяжении нескольких лет американские компании предложили игрокам на фондовом рынке такое количество ценных бумаг -- прежде всего акций и облигаций, -- что средства, полученные от их реализации, заметно превысили объемы финансирования по банковским каналам[196]. С середины 20-х годов на фондовый рынок накатила волна сбережений населения, инвестируемых через разного рода взаимные и трастовые фонды. В результате фондовый индекс совершил рывок, который до последнего времени не имел аналогов в истории американского рынка: в 1924 году он вырос на 16 процентов, в 1925-м -- на 27, в 1926-м -- всего на 5, однако

-------------

[193] - См.: Hall Т.Е. The Great Depression. An International Disaster of Perverse Economic Policies. Ann Arbor (Mi.), 1998. P. 18.

[194] - См.: Heilbroner R., Milberg W. The Making of Economic Society. P. 121.

[195] - См.: Hall Т.Е. The Great Depression. P. 19.

[196] - См.: Galbraith J.K. The Great Crash 1929. L., 1992. P. 58.

---------------

затем последовала настоящая "золотая лихорадка", поднявшая индекс Доу-Джонса на 25 процентов в 1927 году, на 29 -- в 1928-м и на 30 процентов с января по сентябрь 1929 года[197]. Средства, помещенные в 1921 году в акции, на основании котировок которых рассчитывался основной американский фондовый индекс, оценивались в конце 1928 года почти в двадцать раз (!) выше, причем в этих расчетах не учитывались ни выплаченные дивиденды, ни беспрецедентный рост рынка в первой половине 1929 года[198]. Объемы торгов также увеличивались с невероятной скоростью: если 12 марта 1928 года из рук в руки на Нью-йоркской фондовой бирже перешло почти 3,86 млн. акций, то 12 июня их количество выросло до 4,89 млн., 16 ноября составило 6,64 млн., а 1929 год вошел в историю с новыми рекордами: 8,24 млн. -- 26 марта, 12,89 млн. -- 24 октября и 16,41 млн. -- 29 октября; именно этот день перечеркнул все достижения индекса за предшествующие 12 месяцев[199].

Однако в подобных условиях тенденция неизбежно должна была переломиться. Перенапряженная экономика не могла далее развиваться прежними темпами, и первые признаки спада проявились уже в августе 1929 года: в течение трех месяцев, предшествовавших биржевому краху в октябре, объем промышленного производства, оптовые цены и личные доходы населения снижались с годовым темпом в 20, 13,5и 17 процентов соответственно. Достигнув 3 сентября своего максимального значения в 452 пункта, индекс акций промышленных предприятий, рассчитываемый экспертами газеты The New York Times, опустился к середине ноября более чем вдвое, до отметки в 224 пункта[200]. Подобным образом вел себя и индекс Доу-Джонса; именно его поведение свидетельствует, что крах в октябре 1929 года оказался опасен и разрушителен не столько потому, что вызвал разовое обесценение активов, сколько в силу того, что положил начало устойчивому понижательному тренду, продолжавшемуся до середины 1932 года, когда 8 июля этот индекс достиг своего минимального значения в 41,22 пункта[201]. Совокупное падение индекса превысило в результате 82 процента, а цены на акции перешагнули свой докризисный уровень только через 25 лет, в 1954 году[202]!

Фондовый обвал фактически заморозил инвестиционную активность, резко подскочил спрос на деньги, сократились все виды кредитования. Отказ Федеральной резервной системы от спасения американских банков, попавших в сложное финансовое положение,

---------------

[197] - См. Hall Т.Е. The Great Depression. P. 23.

[198] - Cм. Heilbroner R., Milberg W. The Making of Economic Society. P. 96-97.

[199] - Cм. Galbraith J.K. The Great Crash 1929. P. 43, 45, 62, 121, 133.

[200] - См. Hall Т.Е. The Great Depression. P. 65-66.

[201] - Cм. Davidson J.D., Lord William Rees-Mogg. The Great Reckoning. P. 288.

[202] - См. Hall Т.Е. The Great Depression. P. 7.

---------------

вызвал волну массовых банкротств кредитных учреждений, нараставшую вплоть до 1933 года, когда общее число разорившихся банков превысило 11,4 тыс., то есть более 45 процентов всех американских банковских учреждений, действовавших накануне кризиса[203]. Объем валового национального продукта сократился к этому времени более чем на 30 процентов[204], а безработица сохранялась на уровне около 20 процентов трудоспособного населения вплоть до 1938 года[205].

Кризис, порожденный нарушением пропорций в американской экономике, фактически немедленно принял всемирный масштаб. В силу сократившегося потребительского спроса американский импорт сжался к 1932 году почти в три раза относительно своего максимального объема в 1929-м -- с 5,5 до 1,9 млрд. долл. в текущих ценах, результатом чего стало значительное положительное сальдо торгового баланса США; в условиях золотого стандарта это вело к сокращению финансовых ресурсов в европейских странах и углублению кризиса. Только Япония, которая в тот период не была связана тесными торговыми отношениями с США, и Великобритания, вышедшая из режима золотого стандарта 21 сентября 1931 года, сумели пережить кризис с наименьшими потерями[206]. Японское промышленное производство к 1931 году находилось на уровне 1928-го[207], и вскоре началось оживление; в Великобритании в 1935 году экономические показатели были ниже, чем в 1928-м, всего на 6 процентов, а промышленный рост в период с 1932 по 1937 год был самым высоким в нынешнем столетии[208]. На этом фоне итоги депрессии в США и других европейских странах выглядят поистине трагическими. В Германии промышленное производство снизилось в 1933 году почти на 50 процентов, а в США -- на 60; американская экономика оказалась отброшенной на уровень 1922-го, немецкая -- 1908 (!) года[209]. Даже два года спустя, несмотря на начавшееся оживление, положение оставалось очень тяжелым: в США объем промышленного производства "не дотягивал" до докризисного на 28 процентов, в Германии -- на 24, в Австрии -- на 22, во Франции -- на 15 процентов[210]. Окончательно последствия кризиса в промышленности были преодолены лишь к концу 30-х годов на фоне активной подготовки к новой европейской войне.