Альфред Хаттон - Меч сквозь столетия. Искусство владения оружием

Меч для потайного ношения

Даже после того, как род Анджело сделал фехтование своим семейным ремеслом, они оставались мирными по характеру людьми и лишь один-два раза дрались всерьез, и только при крайне вынуждающих к тому обстоятельствах.

В 1753 году в Лондон приехал некий Доминико Анджело Малевольти Тремамондо, уроженец Ливорно, где его отец был богатым купцом. Молодого Доминико старательно обучали всему необходимому для джентльмена того времени, в особенности фехтованию и верховой езде, а в довершение образования отец послал его путешествовать. Побывав во многих городах Европы, он обосновался в конце концов в Париже. Кажется, за все время его жительства в этом городе он провел только один реальный поединок, и сын его описывает этот случай так:

«Будучи в Париже, мой отец познакомился с одним французским офицером, который хвастался своими успехами в фехтовании. Из ревности он как-то раз ночью подстерег моего отца, трусливо оскорбил его и тут же сам набросился со шпагой. У отца с собой была только короткая, маленькая шпага повседневного ношения; он какое-то время продержался, обороняясь, и, наконец, нанес офицеру ответный удар, тот упал со стоном, и было очень похоже, что ранец он смертельно. Офицера унесли домой, а на следующий день отец явился проведать его — К удивлению отца, тот выглядел совсем не так плохо, как можно было ожидать. У отца зародились подозрения, он скинул с раненого покрывало и увидел, что тот прибег к низкому обману, поддев под одежду кольчугу».

Парирование квартой и обезоруживание захватом шпаги, рисунок Анджело

Незадолго до отъезда отца из Франции в одном известном парижском отеле состоялись публичные состязания фехтовальщиков, на которых присутствовало много авторитетных учителей и любителей этого искусства, большинство их которых приняли участие в самом действе. Отец находившийся под особым покровительством герцога Нивернского, тоже должен был выступать там по просьбе своего благородного покровителя. К тому времени отец уже имел репутацию лучшего фехтовальщика среди любителей; не меньшую славу он снискал себе искусством верховой езды.

«Не успели объявить имя моего отца, как знаменитая английская красавица, известная актриса мисс Маргарет Уоффингтон, в то время находившаяся в Париже, покоренная учтивым обхождением отца, выступила вперед и протянула ему маленький букет роз. Собравшиеся знатные дамы и господа были удивлены, но еще больше их поразила манера, с которой отец принял подарок. Он прикрепил букет себе на грудь над сердцем и воскликнул, обращаясь ко всем собравшимся мастерам:

— Я буду защищать его от всех противников!

Начались состязания, и отец сразился с несколькими ведущими мастерами, но ни один из них не коснулся и листочка на букете».

Постепенно синьор Доминико понял, что парижская светская жизнь на широкую ногу ему несколько не по средствам, и решил попытать счастья в Англии, куда уже добралась его слава и где его ждал радушный прием. Вскоре он женился на англичанке и навсегда поселился в нашей стране. Сперва он избрал своей профессией обучение верховой езде, а фехтование не преподавал довольно долго, хотя в 1758 году, когда его представили Доуаджер, принцессе Уэльской, он под давлением согласился взять на себя обучение молодой аристократки и верховой езде, и фехтованию.

Длинное итальянское имя оказалось очень неудобным в новой обстановке, поскольку английские друзья мастера демонстрировали полное невежество в отношении итальянского языка, поэтому он отбросил «Малевольти Тремамондо» и упростил свое имя до «мистер Доминик Анджело».

Всего лишь несколько месяцев спустя после прибытия итальянец попал под покровительство графа Пемброука, который впоследствии всегда обращался с ним как с личным другом, а не как с зависимым лицом. Граф был обладателем превосходных конюшен в Лондоне и в своем поместье.

Генри пишет: «Мой отец пытался ввести в английской кавалерии новый, более продвинутый способ ездить верхом. Это была его главная цель, особенно в конце жизни. Этот способ вниманию правительства предлагали еще в начале века, но, при всей целесообразности этой реформы, ее принятия так и не случилось. Позволю себе отметить, что это тем более странно, что отец несколько раз проводил эксперименты, выбирая наугад людей из нескольких кавалерийских полков, и бесплатно проводил с ними курс обучения, добиваясь превосходных результатов в отношении владения конем, что отмечали все мастера-наездники в королевстве.

Парирование терцией и обезоруживание захватом шпаги, рисунок Анджело

Упомянутое обучение отец проводил в графских конюшнях в Уилтоне; среди прошедших курс кавалеристов из полка Элиота был Филипп Эстли, впоследствии прославившийся вольтижировкой в собственном театре.

Слава моего отца как наездника вряд ли уступала его славе на поприще фехтования, хотя фехтованием он занимался только любительски. По возвращении в Лондон со своим другом и покровителем графом Пемброуком он получил приглашение на публичный поединок с доктором Кизом, считавшимся лучшим фехтовальщиком в Ирландии. Вызов был принят, проводить поединок договорились в таверне «Соломенный дом», куда отец и прибыл к назначенному времени — к двум часам, хотя и отъездил все утро верхом у лорда Пемброука. Его Светлость, как обычно, снизошел до того, что вошел в дом рука об руку со своим другом и протеже. Однако отец не ожидал увидеть столько собравшихся благородных господ и дам — рассчитывая встретиться с соперником один на один, он приехал в сапогах и костюме для верховой езды.

Отец никогда раньше не встречал своего соперника и был удивлен, когда увидел этого высокого спортивного человека в пышном парике. Без плаща и жилета, с закатанными рукавами рубашки, так что видны были мускулистые руки, обладатель которых мог бы потягаться на ринге с Брутоном или Слэком, доктор Киз расхаживал по комнате с учебной шпагой в руке.

Вот зрители собрались, и доктор, радушно поприветствовав прибывшего, налил себе перед поединком полный бокал коньяка, второй бокал предложил отцу, но тот, будучи непривычным к таким стимуляторам, вежливо отказался.

Доктор, подогрев себя вышеописанным образом, начал поединок так яростно и решительно, что искушенные в фехтовании зрители быстро поняли, что прямолинейный натиск — единственное сильное место ирландца.