Альфред Хаттон - Меч сквозь столетия. Искусство владения оружием

Вот все готово к поединку. Судьи заняли места в первом ряду, и весь зал, ввиду важности предстоящего боя, забит мастерами, офицерами и фехтовальщиками-любителями. С боем часов на краю зала появляется Лафанжер, одетый в простой фехтовальный костюм; его приветствуют заслуженной овацией. Сразу же после него появляется и соперник. Его вид настолько ошеломляет зрителей, что они шепчут друг другу: «Он что, на бал-маскарад собрался?» И в самом деле, этот господин, вместо обычной фехтовальной куртки, явился в белом атласном стеганом камзоле, вышитом тонкими кружевами и с воротником из все тех же дамских кружев. Лафанжер, отметив этот факт, счел его дополнительным вызовом себе и определенно решил выставить на смех носителя этого костюма.

Слышен голос председателя:

— Господа, вы готовы? — Оба в согласии склонили головы. — Тогда начинайте!

Бойцы осторожно сблизились, затем скрестили шпаги и замерли, внимательно вглядываясь друг в друга. Лафанжер непоколебимо спокоен, и граф, наконец, первым теряет терпение и бросается в яростную атаку. Лафанжер парирует ее и наносит четкий ответный удар в грудь соперника; когда он возвращается в стойку, на шарике, что на конце его шпаги, болтается кружевной лоскут. Бойцы снова скрестили оружие, и опять еще один кружевной лоскут взлетает в воздух. Поединок длился всего около двадцати минут, по истечении которых весь костюм графа полностью лишился дорогого кружевного украшения да и сам превратился в лохмотья. Раздосадованный граф отправился с поля боя прямо домой и не вылезал из постели две недели. Истинно, гордыня ведет к падению.

Мистер Джордж Чепмен, около сорока лет пребывавший на посту секретаря Лондонского фехтовального клуба, частенько рассказывал нам эту историю — как я понял, он был непосредственным очевидцем всего произошедшего. Рассказывал он нам это в целях предупреждения молодых фехтовальщиков от такой глупости, как поединок с противником, имеющим в фехтовальных кругах репутацию «мясника». Те, кто изучает и развивает «благородное искусство фехтования», хорошо знают этого опасного зверя, но среди читателей этой книги может найтись кто-нибудь, и не принадлежащий к приверженцам нашего прославленного искусства, так что для такого читателя мы вкратце опишем этот тип: «мясник» поступает на обучение в школу одного из преподавателей или, если обладает достаточным влиянием, добивается избрания членом какого-нибудь фехтовального клуба. Там он приобретает все необходимое для фехтовальщика оборудование и берет дюжину-две уроков у преподавателя (посочувствуем бедному преподавателю!). Так он получает общее представление о том, как делать выпад и возвращаться в стойку, и некое ужасно примитивное представление о парировании ударов. Все, больше учиться ему не надо, теперь он уже способен «работать». Ждать приглашения на бой он не собирается, а сам набрасывается на первого попавшегося именитого фехтовальщика, которому не повезет оказаться в пределах досягаемости. В бою он придерживается самой простой тактики: как можно сильнее замахивается, нагибает голову, как разъяренный бык, несется на соперника, а добежав — со всей силы лупит его шпагой, совершенно не заботясь о том, чтобы самому не пропустить удара. Что из этого может выйти, мы узнаем из рассказа мистера Чепмена.

Примерно в 1840 году некий мистер Р. был завсегдатаем нескольких существовавших в ту пору в Лондоне школ фехтования. Вне фехтовального зала его все любили, но со шпагой в руке он превращался в законченного и потому крайне опасного «мясника», в общем, редко попадался настолько беспечный человек, чтобы скрестить с ним шпаги. Как-то раз зал, где находился в тот момент мистер Р., случилось посетить выдающемуся французскому преподавателю месье Пону. И не успел француз надеть фехтовальный костюм, как наш «мясник» выбрал его своей жертвой и пригласил пофехтовать. Некоторые из местных, не совсем довольные его прямолинейным наскоком на именитого гостя, пытались предупредить месье Пона об опасных свойствах этого джентльмена; но француз, отчасти по причине национальной учтивости, а отчасти — уверенности в собственных силах, согласился провести поединок. Начали бой, и мистер Р. быстро обнаружил, что ничего не может поделать с противником такого уровня; тогда он нагнул голову, бросился на Пона и, замахнувшись как можно сильнее, ударил его что есть мочи. Пон с силой парировал эту атаку, но кончик рапиры нападавшего, на котором был закреплен защитный шарик, отломился и отлетел в сторону, а оставшийся обломок рапиры вошел французу прямо в грудь. Месье Пон, повернувшись к молодому преподавателю, своему близкому другу, воскликнул: «Моп ami, je suis tue!» [52] Друг мой, я убит! (фр.) (Примеч. пер.) и упал без чувств. Все присутствовавшие бросились на помощь, перенесли его в кресло и тут же послали за доктором. Мистер Р., в ужасе от содеянного и прекрасно понимая, что виноват во всем только он, упал в глубокий обморок. Прибыл молодой доктор и склонился над лежащим джентльменом. Хозяин школы позвал его:

— Не тот; вот он!

Обломок рапиры извлекли из тела месье Пона, и доктор воскликнул:

— Тут дело плохо! Его срочно надо доставить домой, и лучше послать за Таким-то и Таким-то, — прозвучали имена двух самых известных хирургов того времени.

Бесчувственное тело Пона доставили домой и положили на кровать. Прибыли оба врача, тщательно обследовали раненого и объявили случай безнадежным. Самый молодой из троицы, который первым явился в зал, сказал:

— Я уверен, что небольшой шанс есть!

Но ученые мужи ответили:

— Ему жить осталось часа три, и мы не в силах ему помочь. Хотите попробовать — пожалуйста, но ответственность будет лежать на вас, — и покинули дом.

Оставшийся молодой врач повернулся к преподавателю, который был вне себя от горя, и спросил:

— Это ваш друг?

— Да, — ответил тот, — это мой лучший друг.

— У него есть только один шанс, но этот шанс есть. Вы готовы рискнуть, чтобы попробовать спасти его?

— Я готов рискнуть хоть самой жизнью, — ответил преподаватель.

— Хорошо, — сказал врач, выписывая рецепт. — Срочно раздобудьте это лекарство и заставьте его выпить, если у вас получится. Видите, я не подписываю этот рецепт своим именем — боюсь. Так что вы должны взять все на себя; но помните, времени терять нельзя!

Молодой человек сразу же отправился за лекарством, купил его и сумел влить умирающему в рот. Вскоре месье Пон пошевелился, повернулся на бок, и его начало рвать кровью. Через несколько минут, когда действие рвотного закончилось, Пон упал на подушку и заснул глубоким сном, продлившимся несколько часов. Это был крепкий и здоровый мужчина, и он вел правильный образ жизни, так что через месяц после случившегося он уже спокойно разгуливал как ни в чем не бывало.