Оскар Райле - Секретные операции абвера

Чтобы не подвергать Флобера опасности, встречу следовало провести на люксембургской территории, в удаленном от посторонних глаз местечке, лучше всего в Эхтернахе. Шнейдер получил задание организовать эту встречу в день, удобный для Флобера. А верный Петер Бреннер с двумя другими проверенными людьми должен был незаметно опекать и прикрывать встречу. Ресторанчик, где мы встречались, находился неподалеку от пограничной реки Сюр. Шел август 1937 года. В случае предательства можно было попытаться переплыть на германский берег.

Но встреча прошла по плану и без каких-либо помех. Флобер делал вид, будто он очень рад лично увидеть и переговорить со своим немецким другом, как он выразился. Я проговорил с ним много часов в присутствии моего помощника Дауса. Флобер услужливо отвечал на любой вопрос. Он нисколько не смутился, получив поручение шпионить против Второго бюро, хотя именно ему было приказано прикрывать и защищать эту французскую секретную службу. Но ввиду этого нового задания он затребовал больше денег, чем прежде. Не оставалось ничего иного, как согласиться. Впрочем, такое решение не оказалось для меня трудным, поскольку благодаря Флоберу появились перспективы получить новые данные. Кроме того, он мне убедительно рассказал, что у него все еще имеются внушительные долги.

Флобер был пошлым предателем. Хотя и француз по рождению, он продавал все, что знал о тайнах французских служб и о чем мог разузнать. Что при этом он наносил своей стране тяжелейший ущерб, похоже, не трогало его ни в малейшей степени. Выглядел он при этом как и любой человек, но лишь его беспокойно бегающие глаза выдавали это аморальное, опустившееся существо. За деньги он готов был сделать все, что я от него потребую.

На обратном пути, на родину, Даус облегченно воскликнул:

— Ну и парень! Да он насквозь пропах выпивкой и бабами! Слава богу, что мы вырвались из этого гадючника! Понимаю, что вам пришлось обращаться с ним как с джентльменом исключительно из-за того, что парень рассказал нам о чрезвычайно важных вещах. А он принял все за чистую монету и расцвел от радости. Даже я, сопровождая вас уже полтора года, с трудом сумел заметить, как вы сдерживаетесь, чтобы оставаться вежливым и изображать из себя снисходительного шефа.

— Вы правильно подметили. Я обязан так держаться. Для меня это не трудно. А вот добиться нужно, чтобы Флобер после встречи уехал с чувством, будто мы те, на кого можно положиться. Те, кто держит свои обещания, понимает его положение и разделяет его тревоги. На самом же деле я беспокоюсь, как бы он совсем не потерял голову, не попал у себя под наблюдение. Вот тогда он будет для нас потерян.

— Это я понимаю, господин Райле. Такого человека, как он, который при каждой встрече предает агентов французской секретной службы и хладнокровно выдает их на расправу, не так-то просто найти. Но меня вот что настораживает. Пока что он назвал нам только немцев, завербованных Вторым бюро. Они у себя же на родине ведут шпионаж на Францию.

— Но ведь и мы поступаем точно так же, дорогой Даус! Мы пытаемся, как вы сами видите на примере Флобера, во Франции завербовать французов. Немцы во Франции вряд ли дадут тот же результат, какого мы добились с помощью Флобера. Само собой, вы же знаете, что здесь мы ведем разведку с помощью местного населения и разных иностранцев, если только они каким-либо образом могут быть нам полезными. Но как и мы постоянно стремимся во Франции завербовать французов, так и французские службы для шпионажа в Германии ищут в первую очередь немцев. Уверен, Флобер точно так же отдаст нам на расправу и французов, если у него будут веские к тому доказательства. Во время разговора у меня сложилось впечатление, что он не только совершенно аморален, но и корыстолюбив.

Но кое-что все-таки смущало меня. Отдел абвера только что прислал мне статистический обзор числа уголовных дел о государственной измене, которые в прошлом году вел имперский суд в Лейпциге. Эта статистика показывала, что количество государственных измен по сравнению с предыдущими 1934-м и 1935 годами неизмеримо выросло. Тем самым страны потенциального противника рейха в последние годы удвоили, если не утроили объем своей шпионской деятельности. При этом дело касалось не только Франции, но почти всех соседних стран, однако больше всего — Польши и Чехословакии. Все они занимаются усиленным и профессиональным шпионажем против нас, тогда как наша служба была еще совсем малочисленной и находилась только в становлении. Офицеров отдела IIIf на западных границах рейха можно пересчитать по пальцам. Иными словами: наши ограниченные силы необходимо компенсировать удвоенным напряжением.

Машина, которой управлял я, неслась по прямому отрезку дороги от Битбурга в Трир. Некоторое время можно было слышать лишь шум мотора. Затем Даус спросил:

— Чем вы объясняете это, господин Райле? Как же так получается, что наши соседи оказывают нам столь пристальное враждебное внимание?

— Мне не хотелось бы говорить на эту тему, дорогой Даус, — отвечал я. — Но как добрый товарищ, я все же должен дать ответ. Когда мы сегодня по дороге в Эхтернах пересекли мост через Сюр и подъехали к люксембургскому посту паспортного контроля, не обратили ли вы внимание, что чиновники, проверив наши паспорта, спрашивали, из какой мы местности?

— Да, верно, только что общего имеет этот вопрос с тем, что соседние страны с некоторых пор стали у нас активнее шпионить, нежели прежде?

— Люксембургские чиновники, дорогой Даус, хотели выяснить, не евреи ли мы. Все говорит о том, что они поджидают евреев, выезжающих из Германии.

— Но это просто смешно, господин РайЛе! Меня принять за какого-нибудь еврея!

— Я считаю дело совсем не смешным, а весьма серьезным. В определенных обстоятельствах меня можно принять за еврея. Но вы сами убедились, что у люксембургских пограничников были сомнения и на ваш счет, и это при вашем-то росте и несмотря на то, что вы блондин.

— Так что же стоит за вопросом люксембургских чиновников?

— Смотрите, Даус! За последние годы в результате принятых имперским правительством мер выехало множество евреев, они разъехались и в соседние страны, и по всему миру. Германию они покинули отнюдь не друзьями и теперь используют все свои влиятельные связи, чтобы настраивать и возбуждать общественное мнение против Германии и в особенности против национал-социализма. Теперь они весьма умело используют тот факт, что в последние годы выросла мощь нашего вермахта. К сожалению, здесь абвер пока что не очень преуспел. Короче, есть утверждение — Гитлер вооружается для войны. Воздействие этой пропаганды уже чувствовалось, когда я полтора года назад делал свою первую ознакомительную поездку по приграничным странам. Правда, тогда я пока еще не видел серьезной угрозы войны. Конечно, кое-что происходящее внутри страны, с политической точки зрения, мне не нравилось. Но к счастью, абвер не имеет никакого отношения к внутренней политике. Кроме того, мое спецзадание носит исключительно оборонный характер. От меня требуется лишь одно: напрячь все свои силы, чтобы как можно раньше распознавать и предупреждать посягательства на Германию, в особенности на обороноспособность страны и безопасность наших солдат.