Макс Хастингс - Операция «Оверлорд». Как был открыт второй фронт

Помимо очевидных опасностей, исходящих от действий противника, большое число солдат и офицеров пострадали от случайностей, от ошибочного обстрела своей артиллерией или бомбардировки своих же позиций. Священник Ловенгроув находился далеко от переднего края и искал убитых в предыдущем бою однополчан. При попытке поднять снаряжение солдата в надежде найти его личный служебный номер наступил на мину. Джон Прайс из 2-го батальона 6-й воздушно-десантной бригады наблюдал, как трясло солдата, когда того назначили в разведывательный дозор, и как тот, когда вернулся живой, с облегчением опустился на землю, положил рядом автомат и уснул. Проходивший мимо солдат задел ногой автомат, произошел выстрел, насмерть поразивший хозяина автомата. Сотни солдат были раздавлены своими же танками или автомашинами. Когда танковый взвод Стефана Дайсона остановился после выгрузки, на другом танке «Черчилль» из-за нарушения герметизации наводчик получил тяжелые увечья за пять минут до выхода на французскую землю. Лейтенанта Артура Хилла, оставшегося в живых в день Д при штурме «Хиллмана», пришлось эвакуировать после полученного перелома. Заменивший его лейтенант был убит в течение суток. Подполковник Эрик Хей из 153-й бригады 51-й дивизии был уже ранен в Сицилии. Теперь, после шести недель пребывания на плацдарме «Орн», после того как он проехал на штабной машине многие мили, взрывом шального немецкого снаряда его тяжело ранило в голову. Сотни солдат поплатились жизнью или получили увечья из-за того, что, пренебрегая предосторожностями от оставляемых немцами мин-сюрпризов, беспечно обращались с подозрительными проводами между живыми изгородями или с зарядами, присоединенными к соблазнительным трофеям, оставленным на столах покинутых домов.

С наступлением ночи солдаты укладываются спать под звездным небом, укутавшись одеялом, в своих окопах или в ближайшей канаве. Большинство танковых экипажей стаскивают с корпусов своих танков непромокаемый брезент и устраиваются под ним на ночлег. Некоторые считают более безопасным ночевать под танком, однако охотников для такого ночлега значительно поубавилось с той поры, как с наступлением плохой погоды несколько солдат погибло под танками: на промокшей и размякшей за ночь земле танки под своим весом оседали и спавшие под ними солдаты гибли. Комары буквально изводили солдат и, казалось, совершенно не реагировали на специальную противокомариную мазь, выданную солдатам. Были и другие естественные беды и напасти: рои мух и ос, дизентерия, которой болели очень многие солдаты, несмотря на большую концентрацию хлора в воде, и вши.

Нас пощадили головные вши. Но их славные белые братья победили нас, — писал рядовой танкист войск СС Сади Шнейд. — Как будто нам не хватало именно вторжения союзников! Я избавился от вшей только тогда, когда стал военнопленным у американцев спустя шесть месяцев. Я никогда не мог понять, почему немцы с их блестящими химиками не могли найти какого-нибудь эффективного средства против этого бедствия. В наличии было только одно средство — лизоль, — которое оказалось совершенно неэффективным, да дезинфекция одежды горячим паром. В итоге мы постоянно имели вшей, а наша кожаная экипировка стала жесткой от пара. Иногда наши свитера так кишели вшами, что мы не могли их терпеть. Пусть те жители Нормандии, у которых обнаружилась пропажа нижнего белья в шкафах, простят меня, ибо постоянные мучения от вшей иногда были хуже, чем налеты вражеской авиации. [174] 176. Sсhneid S. Beutesdeutscher, p. 119

В условиях, когда узкий прибрежный плацдарм оказался битком набитым сотнями тысяч машин, их передвижение в дневное время постоянно затруднялось пробками. В темноте оно превращалось в настоящий кошмар: колонны танков и машин ползли буквально впритык, ориентируясь только на маленькую красную лампочку, которая находилась на каждой машине или танке под задним бампером. Добирались они до места назначения после многочисленных объездов, обходов и задержек. В 1944 году еще не в достаточной мере сознавали важную роль военной полиции в обеспечении быстрого продвижения машин на любое поле сражения на Европейском театре, и опасность, которой они подвергались во время артиллерийских обстрелов перекрестков дорог, а также хронических дорожно-транспортных происшествий.

Воюющие стороны предпринимали друг против друга пропагандистские акции. В листовках, распространяемых союзниками, тем немецким солдатам, кто сдастся в плен, обещали нормальную жизнь и безопасность, что подтверждалось фотографиями ухмыляющихся бывших военнослужащих вермахта. А в одной немецкой листовке, озаглавленной «Пойманный, точно лисица в капкан», говорилось:

Английские и американские солдаты! Почему фрицы ждали так долго после вашей высадки, чтобы использовать так называемое секретное оружие за вашей спиной? Не кажется ли вам это странным? Очень похоже, что, дождавшись, пока вы пересечете Ла-Манш, они заманили вас в капкан. В настоящее время вы ведете бои на очень узкой полосе побережья, ширина которой пока что зависит от немцев. Вы используете огромное количество людей и столь же огромное количество материалов. А между тем самолеты-роботы бросают на Лондон и Южную Англию фугасные и зажигательные бомбы, мощность и эффективность которых беспрецедентны. Они уничтожают за вами мосты к вашим базам.

В более краткой листовке, адресованной солдатам американской армии генерала Брэдли, говорилось: «Американские солдаты! На той ли стороне вы воюете?» Куда более эффективную пропаганду вела «Радио Кале», английская радиостанция, передачи которой доходили до немецкой армии во Франции, и немецкие солдаты внимательно прослушивали перечни фамилий сдавшихся в плен, которые регулярно передавала радиостанция.

Хотя у Люфтваффе уже не было возможностей более или менее серьезно помешать союзникам, тем не менее немецкая авиация все еще была в состоянии причинять значительное беспокойство и даже сеять страх среди тех, кто жил и работал на плацдарме. Каждую ночь иногда до 50 самолетов появлялись в небе, сбрасывали бомбовый груз почти наугад, но почти наверняка поражая что-нибудь на битком набитом плацдарме. Эти ночные визиты американцы прозвали «Чарли, проверяющий устроившихся на ночь». Люди у побережья — огромная масса из служб снабжения, обеспечения и поддержки, как правило, состоявшая не из наиболее обученных или оснащенных необходимыми защитными средствами солдат, — все глубже и глубже окапывались в дюнах. «Нас просто терроризировали эти бомбардировки», — говорил один сержант, высадившийся 6 июня в составе строительной роты и рассчитывавший сразу же проследовать в Кан, чтобы приступить там к восстановлению соответствующих сооружений. Вместо этого он и его товарищи в течение многих недель мыкались по побережью без конкретных занятий. «Мы были настолько напуганы, что каждое утро с радостью осознавали, что живы. Мы никак не ожидали, что будет что-либо подобное». Каждую ночь они ложились спать в противогазах, защищаясь от мощной дымовой завесы, которую ставили над этим районом, чтобы немецкие летчики не могли вести прицельное бомбометание по пирсам и другим объектам. «Золотым Сити» [175] 177. Торговая деловая часть Лондона. прозвали немецкие летчики прибрежный район бомбардировок за ослепительный наряд из множества трассирующих снарядов, прорезающих темноту побережья. Если судить по голой статистике потерянных кораблей, подорвавшихся на минах или в результате действий в Ла-Манше подводных лодок-малюток, взорванных бомбовыми ударами складов и убитых солдат в ходе скоротечных штурмовых атак авиации, то воздействие Люфтваффе и германского военно-морского флота на наращивание сил союзников кажется несущественным. Однако для тех, кого непосредственно касались эти небольшие по масштабам беды, они были на самом деле ужасными.