Н Кареев - Общий ход всемирной истории (Очерки главнейших исторических эпох)

Овладевая силами природы для своих практических целей, человек в то же время стал проникать и в тайны их существования, что не могло не отразиться и на его миросозерцании. Теория единства сил природы с законом сохранения энергии является одним из важнейших научных приобретений XIX века. Между прочим, многие технические изобретения нашего времени обязаны своим происхождением научному наблюдению о переходе сил природы одной в другую. Увеличив силы людей, дав людям возможность не только больше и быстрее производить, но и быстрее и легче передвигаться с места на место, обмениваться продуктами своего труда, сноситься между собою на самых отдаленных расстояниях, перечисленные изобретения произвели целый ряд очень важных перемен в экономической и культурной жизни, а через то и в чисто социальных и политических отношениях целых народов. Никогда раньше не было такого громадного производства ценностей, такого роста национального богатства, таких деятельных торговых сношений между отдельными народами, такого культурного между ними общения. Кроме того, разные технические применения химических открытий создали новые продукты и отрасли производства, внесли разные усовершенствования в старые отрасли и увеличили количество продуктов, добывавшихся и прежде, и этим тоже способствовали увеличению и улучшению производимых ценностей.

Важность его в истории новейшего миросозерцания

Помимо непосредственных своих практических следствий технические изобретения XIX века оказывали влияние и на общий характер идей своего времени. Расширение власти над природою, которым человек был обязан успехам естествознания, только усиливало авторитет науки и вселяло в умы людей убеждение в том, что естествознание стоит на верном пути, и что на его выводы можно более полагаться, чем на метафизические умозрения, которые, наоборот, все более и более обнаруживали свою внутреннюю несостоятельность. Независимо от этого, и самое развитие естественных наук с каждым шагом все более позволяло им оказывать влияние на общее миросозерцание образованных" классов общества. Еще с середины XVIII в. делались попытки обоснования наших представлений об окружающем нас мире на выводах естествознания, и традиция этих попыток не прерывалась во все последующие времена, правда, иногда ослабевая. Одною из эпох, наиболее благоприятных для такого направления мысли, была середина ХVIII века, время появления "Естественной истории" Бюффона и "Энциклопедии" Дидро. Последнего из названных просветителей XVIII века можно даже считать одним из наиболее видных предшественников научного духа XIX столетия. В ту эпоху именно он, главным образом, был проповедником той идеи, что- в преимущественно положительной науке нужно видеть орудие умственного, нравственного и материального улучшения общества. Но в XVIII веке орудия самой науки - опыт и наблюдение - еще слишком много уступали идеологическому рационализму, особенно в области общественных наук. Правда, Монтескье уже полагал начало научному изучению общественных явлений, но настоящим выразителем господствовавшего в то время направления был все-таки Руссо со своим "Общественным договором", оказавший своей политической метафизикой большое влияние и на других публицистов эпохи. Одновременно с тем, как провозглашалась вера в положительную науку и последняя уже вырабатывала материал для будущего здания научного миросозерцания. Кант своею "Критикою чистого разума" (1781) определял границы человеческого знания, доказывая, что этому знанию доступны лишь явления, "вещь же в себе" лежит за пределами мира, доступного нашему знанию. Это был своего рода отказ от метафизики, от стремления проникнуть за границы мира явлений, подлежащих опыту и наблюдению. Другими словами, это было приглашением заниматься изучением лишь того, что может быть предметом опыта и наблюдения, т. е.. положительной науки. Научному миросозерцанию Дидро и критической философии Канта не суждено было в ближайшем времени получить дальнейшее развитие. Общая реакция самого конца XVIII и особенно начала XIX века была неблагоприятна для научного духа и философского критицизма. В миросозерцании эпохи стали брать верх элементы мистики и романтики, спиритуализма и метафизики. Господство гегельянства во всей Германии и даже за ее границами в первой половине XIX столетия представляет из себя один из самых характерных признаков того, что в эту эпоху наука, так сказать, пасовала перед метафизикой, и о том же самом свидетельствуют еще

и многие другие факты, о которых мы не можем здесь распространяться по сложности темы.

Но в недрах того самого гегельянства, которое было господствующей философией социального застоя, зародилась в тридцатых годах и оппозиция против мистики и романтики в так называемом "левом лагере" этой философской школы. Эпоха процветания этого философского радикализма - тридцатые и сороковые годы, как раз то время, когда (1830-1842) во Франции появился "Курс положительной философии" Огюста Конта, провозгласивший необходимость философии, основанной на науке, и научной теории общественной жизни. И левое гегельянство, и контовский позитивизм, несмотря на все черты несходства между ними и различие их происхождения, пришли, в сущности, к одному и тому же отрицанию метафизики во имя научного изучения действительности. Тем традиционным культурным идеям, на которых держалась большая часть философских миросозерцаний первой половины XIX века, оба направления объявляли войну во имя изучения действительности и законов, управляющих ее явлениями. В настоящее время и левое гегельянство, и контовский позитивизм имеют лишь историческое значение, но оно именно в том и заключается, что они открывают собою эпоху научного миросозерцания второй половины XIX века.

Говоря об этом умственном переломе, открывающем для наступившего XX века самые широкие перспективы, мы не должны упустить из внимания, что общий научный дух проник и в изучение общественной жизни человека. То "метаполитическое" направление, которое господствовало в этой области еще в середине XIX в., уступает решительнейшим образом свое место точкам зрения и методу, доказавшим свое превосходство в изучении природы, и в деле практического решения усложняющихся общественных вопросов XX век будет руководиться не мистическими откровениями, которыми руководились, например, сектанты XVII и ХУШ вв., и не отвлеченными идеями разума, игравшими такую роль в ХVШ столетии, а выводами положительного знания.

Очерк восьмой

Происхождение современного западноевропейского общества и государства

Постепенная дефеодализация общества и государства на Западе