Константин Победоносцев - Курс гражданского права. Тома I-III

Толкование по обычаю, напр., когда при продаже леса на сруб обозначена толщина сруба, но не пояснено, по верхнему или по нижнему отрубу она считается, то к разрешению недоумения может быть принят обычай общий или в данной местности.

По д. Магденко о неустойке по контракту предстояло решить: имел ли хозяин имения, на основ. договора, право устранять арендатора от пользования некоторыми его частями. Хозяин-ответчик оправдывался тем, что аренда простиралась лишь на 2 550 десятин в имении. Надлежало разъяснить разномыслие о смысле договора, на основ. 1539 статьи. Рассуждение о сем было такое. Хотя общее число десятин земли в поступившем в аренду имении и было означено в 2 550 дес., но при том не оговорено, что арендатор не вправе простирать свое владение более чем на 2 550 дес.; исполнение договора в сем последнем смысле было бы и невозможно, потому что в договоре не было сделано отграничения определенной местности, именно в 2 550 дес., и в аренду, по смыслу договора, поступило целое имение, состоявшее из совокупности разных угодий и хозяйственных заведений, во всем составе; притом в самом договоре предусмотрено было имеющее последовать окончательное определение количества земли, принадлежащей к арендному владению, за выкупом крестьянского надела. Из арендного пользования имением сделаны были в самом договоре определительные исключения и тем самым указано, что все остальное, кроме сих исключений, должно входить в состав арендного владения. Исключения эти относились к крестьянскому наделу и подцерковной земле, к дому и усадьбе; сверх того хозяин имения выговорил себе поставку из имения жизненных припасов и фуража овсом и сеном в определенном количестве, равно владение, пользование и распоряжение фруктовыми деревьями, т. е. "пересадку их, колеровку и пользование фруктами". Наконец, арендаторша приняла на себя уплату земских повинностей за целое имение. Все вышеизложенное приводит к несомнительному заключению, что предметом аренды полагалось целое имение Магдалиновка, а не 2 550 дес. в составе сего имения, и что это количество означено было в договоре лишь приблизительною цифрой, а не в том смысле, что арендаторша может лишь на 2 550 дес. простирать свое владение (мн. Гос. Сов. 1878 г.).

По д. Ждановича (мн. Госуд. Сов. 1874 г.) Гос. Сов. рассуждал, что условия для взыскания неустойки, как штрафа за неисполнение, в особенности требуют точного определения по буквальному смыслу договора, без распространения оного. Посему, когда в одном пункте договора за определенные нарушения положена неустойка, а в другом пункте, где речь идет о других действиях, о неустойке не упомянуто, то нельзя распространять действие первого пункта, по аналогии, и на последний. Вообще, когда возбуждается сомнение о том, при каких именно условиях предположено взыскание неустойки, сомнение это, по силе 1539 ст., надлежит толковать в пользу стороны, обязываемой неустойкой, так как от противника зависло определить предмет точнее.

В контракте на поставку дров было постановлено, что при изготовлении на месте (к 1 июля) следует употреблять в кладку полена такой-то меры и напиленные дрова класть в полусаженки такой-то меры, все количество должно быть сдано к сроку 1 октября, и при сдаче подрядчик обязуется, чтобы каждый полусаженок был определенной меры, полагая известную уступку и осадку; наконец, в особом пункте сказано: если по силе сего условия мною не выставлено будет назначенное количество, то обязуюсь уплатить такую-то неустойку. Истец о неустойке доказывал, что она подлежит взысканию и в том случае, когда бы каждая отдельная кладь дров, изготовленных к 1 июля, не соответствовала мере, определенной для каждой полусаженки. Но Сенат признал, что неустойка требует строгого и нераспространительного толкования. Пункт, в котором она установлена, показывает, что она положена за невыставку к сроку назначенного в продажу количества; разумеется полнота всей массы дров, а не совершенство каждой из 6 000 отдельных частей. Все ли количество дров было изготовлено, о том можно было удостовериться лишь при самой сдаче, причем недостаток в одних частях мог быть пополнен излишком в других. Претензия же истцов относится к такому времени, когда действительная сдача еще не начиналась. Посему в иске отказано (реш. Моск. Общ. С. Сен. 1858 г. по д. Кулагина).

В договоре положено платить наемные деньги за каждую треть вперед, если же в какой-либо определенный срок трети уплаты не будет, то считается неустойка. Возник спор о том, когда наступает неустойка, в первый день, положенный для уплаты за треть вперед, или в последний день целой трети? Суд рассудил, что вообще естественнее предполагать возможность платежа в течение целой трети, что этому предположению ничто в договоре не противоречит, а согласуется с ним то, что прежние платежи по договору в течение трети принимались беспрекословно и не возбуждали требования неустойки (Касс. 1867 г. N 146).

В договоре найма не означены сроки платежа. Но сомнение по сему предмету устранено тем, что по имеющимся на контракте надписям действительные платежи производились по третям вперед без возражений; следовательно, таково было намерение сторон (Сб. сен. реш. I, N 6).

Договор должен быть исполнен по точному его разуму, т. е. исполнение должно быть то самое, какое определено соглашением сторон. Изменение по этому предмету зависит исключительно только от соглашения сторон. Если договор не исполнен или нарушен, то виновная сторона отвечает правой, по условию договора, или за убытки, нанесенные действием, противным договору. Суд при решении спора о договоре вправе истолковывать неясные его условия, но не вправе сознательно приводить их в новый вид, измененный, хотя бы вследствие событий непредвиденных или не зависевших от воли сторон. Если полагается уменьшение либо увеличение платежа или повинности, лежащей по договору на стороне, то это может последовать не иначе, как или в силу условий договора, или по указанным в законе началам, но не по одному рассуждению суда. В этом смысле состоялось касс. реш. 1869 г. N 1191. Отдано было в аренду имение с пивоваренным заводом, и арендная плата положена за все цельная. В течение аренды завод сгорел, и арендатор требовал соответственного изменения арендной платы на показанную им сумму. Суд, не возлагая ни на одну сторону вины за пожар, положил признать за истцом право на уменьшение арендной платы. Сенат рассудил, что этим решением вносится в договор новое условие, которого не было в договоре (см. еще касс. 1870 г. N 149 и 1534).