Сергей Карпущенко - Стальной кит - повелитель мира

- Прыщ, опусти этих мажоров на платформу! А ты, Зайчик, развяжи веревки... их взяла, - добавил Цыган и сплюнул на железный настил.

Заскрипела стрела, завизжала лебедка. "Пакет", состоящий из Кошмарика и обессилевшего Богдана, через несколько секунд бухнулся на платформу, и Зайчик нехотя разрезал веревки. Ленька оказался на свободе, а Цыган с коварной ухмылкой бросил Володе, внимательно смотревшему из-за крышки люка за "разгрузкой" крана:

- Может, подплывешь поближе, чтобы кореша своего забрать, а?

Нет, Володя не был таким ослом, каким его хотел видеть Цыган. Он зло рассмеялся и сказал:

- А может, ты ко мне? - и показал Цыгану ствол "беретты".

- Ого! - вскинул густые брови Цыган. - А ты парнишка что надо! При джентльменском наборе! Ладно, бери своего корешана, но в лапы ко мне не попадайся - раздавлю как клопа!

- Я не клоп, папаша! - снова гоготнул Володя. - Меня так просто не раздавишь, а вот ты смотри не наскочи на меня в заливе - брюхо проколешь! И теперь уже громко крикнул: - Кошмарик, ну чего ты там?! Плыви скорее! Пора обедать!

ГЛАВА 8

ОТТЯНУТЬСЯ, К ФИНИКАМ!

Леньку не нужно было уговаривать. Отдав зачем-то по-армейски честь, что получилось у него по-клоунски, Ленька сиганул в воду, не забыв крикнуть "Мама!". Скоро протянутая Володина рука помогла Кошмарику взлезть на гладкую спину "Стального кита", а когда он наполовину опустился в трюм подводной лодки, то не смог удержаться и крикнул на прощание тем, кто остался на платформе и глядел на него с ненавистью (это были "трезубцы") и с завистью (живодеры):

- Да чтоб вам перегрызть друг другу глотки, дерьмоеды!

- Ладно, вниз спускайся! - сдернул его за ногу Володя и тут же завинтил крышку люка.

Только после этого приятели горячо обнялись, причем сделали они это впервые от души, но тут же застеснялись своего доброго порыва и, смущенные, отстранились друг от друга.

- Так! Хватит сентиментов! - резко сказал Володя. - Сейчас я уведу "Стального кита" под воду, и мы уйдем подальше от этого гиблого места. Эх и натворил же мой дедуля бед! Внуку расхлебывать пришлось!

- О чем это ты? - тихо спросила Иринка, потрясенная всем, что случилось за последний час. - Ведь твой дед - герой.

- Герой-то герой, - сказал Володя, дергая рычаги, - да только видишь сколько мух на этот мед налетело? Все сейчас рвут друг у друга, даже под водой покою не дают. Эх, не думал я, что и здесь, в заливе, я от людей не укроюсь... от плохих людей...

Зато Кошмарику не нравилось настроение Володи. Он ликовал по поводу своего избавления, и не только в сердце, а показывая свою радость всем естеством: напевал какой-то веселый мотив, приплясывал даже, на ходу приобнял Иринку, ведь ему, герою, было так приятно смотреть на нее. В этой девочке Ленька видел свое отражение - Кошмарик знал, что Иринка довольна им. Поплясав и попев, Ленька стал стягивать с себя скрипучий гидрокостюм, и Иринка поспешила отвернуться.

- Эх, намучился я в этом скафандре! - говорил Кошмарик. - Прямо к коже прилип! Противный, как пиявка!

А "Стальной кит" между тем, послушный манипуляциям Володи, погружался в глубину. Скоро в иллюминаторе мелькнула черная махина утонувшего транспорта, и только тут Кошмарик вспомнил:

- Володька! А ящик-то куда пропал?! А акваланг?!

Володя, вцепившись в штурвал, не отводя глаз от водной бездны, раскинувшейся за стеклом иллюминатора, сказал:

- Успокойся, забрал я и ящик, и акваланг. Когда вас к кубрику поволокли - я ведь все видел через перископ, - я поднял субмарину на поверхность и в полминуты снял с платформы и ящик, и акваланг. Даже ласты с маской не забыл.

- Ну ты молодчина! Шустрый! - восхитился Ленька. - А медальон-то где? Тоже у тебя?

- Не волнуйся, все у меня, - спокойно отвечал Володя. - Жаль, правда, что мы не сможем больше никогда попасть на транспорт - сам видишь, как здесь люди разбогатеть хотят. Даже краны плавучие подгоняют, водолазов в тяжелом снаряжении под воду опускают. А мы-то что? Так, баловство...

Кошмарик был немного обижен:

- Ну почему же баловство? Я же неплохо сплавал на транспорт. Давай дождемся, покуда эти с платформы уберутся, тогда ещё нырнем.

В разговор вмешалась Иринка, чей подавленный вид откровенно свидетельствовал о её скверном настроении, да и вообще о том, что ей надоели морские приключения:

- Нет уж, хватит! Я не хочу искать сокровища! Мне не нужно денег! Я хочу покоя!

- Вот дурилка! - загоготал Кошмарик. - А мы что же, не покоя ищем, что ли? Вот найдем сокровища, так и будет у нас полный покой. С деньгами-то каждый свободным да успокоенным станет! Куда хочу - поеду, что захочу куплю. Ты-то, конечно, замуж выйдешь за какого-нибудь мэна богатого, вот и будет тебе на всю жизнь покой. А мы, мужики, добывать себе покой должны, руками своими добывать! - И вдруг Кошмарик словно очнулся - ударил себя по лбу ладонью, скорчил досадливую гримасу: - Володька, а чего ж мы не посмотрим на то, что в ящике лежит?! Может, там брильянты с изумрудами, так мы с тобой сразу миллиардерами станем, а?!

Володе, который гнал "Стального кита" подальше от опасного соседства с бандитами, давно уже хотелось заглянуть в железный ящик. Ведь целью его экспедиции, как-никак, был поиск сокровищ, а в поднятом с погибшего транспорта ящике на самом деле могло быть что-то ценное.

- Хорошо, - не отрываясь от иллюминатора, сказал Володя, - возьми вначале в ящике зубило и молоток, а я подлодке всплыть дам. Я тех, что на платформе, запутал уже - не найдут нас.

Кошмарик с нескрываемой радостью бросился разыскивать инструменты, а Володя направил "Стального кита" к поверхности залива, но прежде, чем субмарина всплыла, он осмотрел горизонт при помощи перископа и сказал:

- Полный порядок! От плавучего крана мы отъехали довольно далеко, и теперь нас не заметят. А впрочем, нужно было утопить катер и этих, что в красных майках. Пусть бы поплясали на платформе с живодерами - компания подходящая!

- Ну так что, вскрывать ящик? - не терпелось Кошмарику.

- Давай начинай! - согласился Володя.

- А вдруг там мина?! - прикрыла рот рукой Иринка, глаза которой наполнились неподдельным страхом.

- Да какая там мина! - потряс Кошмарик ящик, и в нем загромыхало что-то мелкой дробью, будто в ящике лежали болты и гвозди или металлические пуговицы. - Там драгоценности, чует мое сердце! - разлакомился Кошмарик.

Володя, подойдя к Леньке, решил-таки проявить осторожность и сказал Кошмарику:

- Вполне может быть, что драгоценности, но ты, однако, не стучи по ящику очень уж сильно...

Кошмарик, бормоча себе под нос: "Боитесь! Всего боитесь!" - стал намечать острием зубила место на ящике, чтобы нанести первый удар молотком. Вот и ударил - и тут же стало ясно, что железо уже настолько проржавело, несмотря на оцинкованную поверхность, что зубило вошло в крышку как в масло. И вот Кошмарик, отбросив молоток в сторону, стал ковырять ящик острием зубила, будто открывал консервную банку: рж-рж-рж. Через пару минут крышка была наполовину отсечена, и можно было, отогнув её, просунуть в ящик руку. Нетерпеливый Кошмарик так и сделал. Послышался треск бумаги, и Ленька выбросил из ящика клок промасленного пергамента, запустил руку поглубже, рисуя на своем лице выражение крайней озабоченности и предвкушения чего-то острого, ранее не испытанного. Послышался лязг, и вот уже показалась кисть руки Леньки. Он разжал её - и все обомлели, даже Иринка, не сумевшая пересилить любопытства. На ладони Кошмарика лежало несколько крестов странной формы. Лапки этих крестов были широкими, и чем дальше от центра, тем становились все шире. В середине крест как бы имел внутренний черный крест, обрамленный по краям серебристым кантом. На одной стороне креста виднелась черная цифра "1813", а на другой стороне - "1939" и свастика. К одной лапке креста крепилась небольшая дужка с продетым через неё кольцом.