Сергей Карпущенко - Стальной кит - повелитель мира

- А скажи, Лейно, - спросил вдруг Каарел, буравя мальчика взглядом, не избавился ли твой дедушка от странной манеры дергать головой вот эдак?

И старик показал, как дергал Эйно головой.

Ленька, хоть и выглядел иногда настоящим придурком, был порой проницательным. Он видел, что старик смотрит на него как контролер на трамвайного "зайца", а поэтому постарался ответить на его вопрос уклончиво:

- Нет, не замечал. Может быть, Эйно так в Финляндии делал, а в России разучился. В старости мой дедушка полюбил животных: одних кошек у него пять штук жило, три собаки, попугай и черепаха. Еще голубей держал...

- Как интересно! - закатывала глаза старая Марта. - У Эйно было такое доброе сердце!

- А шрам над левым глазом, глубокий такой шрам, у него так и не зарос? - продолжал допытываться Каарел.

Ленька понял, что такое "шрам", произнесенный по-фински, только когда Каарел разъяснил свой вопрос жестами.

- Ах шрам! А у дедушки все лицо в шрамах было, - не моргнув глазом, сказал Ленька и даже показал рукой на своем лице, как много шрамов имел Эйно. - Это ещё во время кораблекрушения он все свое лицо изуродовал страшно смотреть было!

Потом, когда Каарел снова открыл рот, намереваясь поймать на чем-нибудь Леньку, старая Марта так сильно ударила его по ноге своей ногой, так строго взглянула на мужа, что Каарел замолчал и больше не пытался вывести Кошмарика на чистую воду.

- Ну, отдыхайте! - расплылась в улыбке Марта, когда обед закончился. Комнаты в вашем распоряжении!

- А можно мы погуляем по городу? - спросил Кошмарик, поковыривая в зубах спичкой.

- Конечно! Но постарайтесь не опоздать к ужину! - попросила старушка.

- Не опоздаем, бабушка, - заверил Марту Кошмарик, и через пять минут они опять сидели в комнате наверху.

- Ну, я у своей бабушки просто балдею! - вытягивая ноги чуть не на середину комнаты, сладко зевнул Кошмарик. - Можете меня поздравить - и квартирка эта, и магазин станут моей собственностью, вы же видели, как здесь ко мне относятся.

Но у Володи хвастливая фраза Леньки вызвала лишь насмешку:

- Поздравлю я тебя, когда тебе в финской тюряге квартирку устроят!

- Это почему же в тюряге? - нахмурился Ленька. - За что это меня в тюрягу вести? Кто докажет, что я не Лейно, не внук этой старой женщины? Она твердо уверовала в справедливость моего рассказа, да и пусть себе верит, если охота. Я её переубеждать не стану!

В разговор мальчиков вмешалась Иринка, которая во время обеда внимательно следила за тем, как себя вели хозяева. Девочка хоть и не понимала по-фински ни единого слова, но от её взгляда не ускользнула подозрительность старого Каарела, с которой он расспрашивал Леньку.

- Но тебе совсем не верит старик! - заявила Иринка. - Ты что, не видел, как он смотрел на тебя? Так и хотел подковырнуть! Думаю, он не оставит тебя в покое и когда-нибудь выведет на чистую воду, и тогда тюрьма тебе обеспечена! А скорее всего ты будешь передан русским властям, а в России тебя за мошенничество посадят в колонию или в лагерь!

Но Ленька не сдавался:

- Плевать я хотел на старика! Непонятно разве, что здесь верховодит старая Марта, а слово старика ничего в этом доме не значит!

- Э, парень! Рано ты расплевался! - сказал Володя. - Откуда тебе знать, чего стоит здесь мнение Каарела? Полчаса в доме пробыл - и сразу обстановку оценил, каждому место нашел, а главное - самому себе! А я тоже видел, что старик на тебя очень подозрительно смотрел, так что давай-ка отсюда ноги побыстрей делать, покуда за нами полиция не приехала! Не нравится мне ещё тот придурок преступник! Он тебя в покое не оставит, знай!

- Да чхал я на твоего громилу! - хорохорился "внук финского матроса". - Пусть попробует сунется сюда - пугну его из "беретты"!

Володе, видно, уже надоело слушать хвастливый вздор Кошмарика, переставшего отдавать отчет о том, что за обстоятельства сложились вокруг него в антикварном магазине, хозяином которого Ленька себя уже считал. Поднимаясь с дивана, Володя строго сказал:

- Я иду покупать горючее и продукты для обратного пути. Ты мне поможешь?

Нет, Володя не стал спрашивать друга, отправится ли он с ним и с Иринкой назад, в Россию. По всему было видно, что Кошмарик ответил бы на такой вопрос твердым "нет", и Володя уже не надеялся увидеть Леньку рядом с собой, на борту "Стального кита", поэтому на сердце скребли кошки, и Володя злился на всех финнов вместе, на Финляндию, а в особенности на матроса Эйно Мягги.

- Так ты идешь со мной? - повторил Володя вопрос, и Кошмарик кивнул:

- Ладно, так и быть, помогу тебе горючее купить, а то ты здесь без меня заплутаешь. Но в Россию с тобой возвращаться не буду, не проси...

- Ну и свинья же ты, оказывается! - вспылила Иринка, а Кошмарик прикрикнул:

- Да глохни ты, патриотка голопузая! Хошь всю жизнь голью-шмолью быть - пожалуйста! Только мне, я уже говорил, твоей пропаганды не надо! Я российской нищетой под завязочку сыт, наелся! Теперь в сытой демократической стране пожировать хочу!

Иринка резко отвернулась, не желая объяснять хаму, что он не прав, а Кошмарик мгновенно одумался, поняв, что допустил непоправимую глупость. Ленька очень ценил свое превращение в настоящего финика и, догадываясь, что до уровня Володи ему никогда не дотянуть, хотел было очаровать нравившуюся ему Иринку блестящими перспективами совместной заграничной жизни. В его голове уже созрел план: когда они останутся с Иринкой один на один, он сделает девочке предложение превратиться в его родную сестру, то есть во внучку Эйно Мягги. Кошмарик был уверен в том, что старую Марту убедить в этом будет совсем нетрудно, и Иринка стала бы, подобно ему, Леньке, полновластным членом семьи. Для Володи бы, конечно, места в уютной квартирке в центре Хельсинки не осталось, но он стал бы навещать их на правах старого верного друга, "внука доброго рыбака", спасшего матроса Эйно Мягги.

- Ирина, ты с нами пойдешь? - спросил у девочки Володя, в глубине души удовлетворенный тем, что она в пух и прах рассорилась с Кошмариком, к которому Володя втайне немного ревновал.

- Никуда я с вами не пойду! - с надрывом в голосе заявила Иринка. - И я прошу вас побыстрее доставить меня в Россию, в Петербург! Мне надоела заграница!

- К папе захотела! - презрительно хмыкнул Кошмарик и полез в карман, чтобы достать свои баксы и в который раз пересчитать их.

- Да, к папе! - фыркнула девочка. - А ты можешь оставаться здесь, у своих фиников! Может быть, они отблагодарят тебя когда-нибудь - разрешат вымыть туалет!

- Все, Вольдемар! - дернул Кошмарик Володю за рукав. - Пошли отсюда! Я эту патриотку шизанутую больше видеть не хочу!

Володя расплылся в улыбке, то ли радуясь ссоре Леньки и Ирины, то ли одобряя острое Кошмариково словцо, и мальчики ушли. Ирина же осталась сидеть на диване в их комнате, вначале поплакала от злости на себя, негодуя по поводу своей несдержанности: "Ну что мне до того, где решил Кошмарик жить? Разве я справедливо поступила, оскорбив его? Нет, я не добрая! Так нельзя! К тому же разве я не вижу, что нравлюсь Леньке, а он ведь ещё такой дурачок! Все хочет доказать мне что-то, хорохорится! Но на самом деле он добрый малый, только дурковатый. Видно, детство у него было несчастливое..."