Юрий Галенович - Прав ли Дэн Сяопин, или Китайские инакомыслящие на пороге XXI века

Вэй Цзиншэн рассказывал, что во время просмотра телевизионных репортажей с площади Тяньаньмэнь в 1989 г. он так волновался и переживал, что начинал стучать ногами. Надзиратели спрашивали, почему он это делает, ведь он не может дотянуться до Пекина, не может даже громко высказаться; все, что он мог сделать, это подать голос внутри своей тюрьмы. Вэй Цзиншэн полагал, что в их рассуждениях был свой смысл. Ведь их слова означали, что они тоже волновались и переживали.

По мнению Вэй Цзиншэна, людям от природы присуще стремление к демократии. Китай, китайцы находились тогда на перекрестке истории. Все считали, что свобода и демократия лучше, чем подавление свободы. Демократия и свобода имеют такую притягательную силу именно потому, что они отвечают изначальной природе человека. Там они берут свои истоки, а затем оформляются в систему. Можно сказать, что к этому стремятся все, даже старые тюремные надзиратели, полагал Вэй Цзиншэн. Они тоже не хотели, чтобы студентов расстреливали на улицах Пекина.

* * *

Вскоре после событий 4 июня 1989 г. на площади Тяньаньмэнь Вэй Цзиншэна по приказу из Пекина перевели в провинцию Хэбэй на соляные шахты Ганьбао неподалеку от города Тяньцзиня. Это самые большие соляные шахты в Азии. Сначала говорили, что Вэй Цзиншэн пробудет там всего несколько месяцев, однако ему пришлось провести там более четырех лет.

Во второй половине 1992 г. начались разговоры о скором освобождении Вэй Цзиншэна. Его стали переводить из одной тюрьмы в другую. Его опыт подсказывал, что это тоже был признак возможно близившегося освобождения. Именно в эти несколько месяцев, как говорил Вэй Цзиншэн, он начал набирать вес. Он просто очень растолстел. Доказать, что это было сделано специально, невозможно. Однако друзья Вэй Цзиншэна, врачи по профессии, говорили после его выхода из тюрьмы в 1993 г., что нет никаких сомнений в том, что ему давали гормоны, а это и привело к распуханию туловища, хотя руки и ноги остались худыми. Это делалось для того, чтобы внешний вид Вэй Цзиншэна в момент его освобождения из заключения отвечал утверждениям пропаганды властей о состоянии его здоровья. До 1992 г. Вэй Цзиншэн всегда оставался худым.

Сроки освобождения неоднократно откладывались. Вэй Цзиншэн был выпущен из тюрьмы 14 сентября 1993 г. Когда ему объявили о предстоящем освобождении, Вэй Цзиншэн заявил, что выйдет из тюрьмы, только унося с собой копии всех своих обращений в государственные учреждения. Это представлялось ему необходимым, чтобы когда-нибудь люди узнали, что он думал и что писал в тот или иной момент своего заключения.

В тюрьмах КНР существует правило, согласно которому заключенным не разрешается выносить с собой что-либо из тюрьмы; особенно это относится к политзаключенным. Однако Вэй Цзиншэн полагал, что в тот момент власти были весьма заинтересованы в том, чтобы объявить об освобождении его из тюремного заключения. Поэтому он решил настаивать на своем и не уходить из тюрьмы без копий своих писем.

Вэй Цзиншэн оказался прав. Власти даже опасались, что он откажется выйти из тюрьмы. Обычно в КНР освобождали при условии, что заключенный признал себя виновным в предъявленных ему обвинениях. В данном случае властям пришлось отказаться от этой процедуры и согласиться на то, что Вэй Цзиншэн подписал лишь заявление о том, что он был на протяжении известного срока заключенным, который подчинялся всем тюремным правилам и не нарушал их. На это Вэй Цзиншэн согласился, но он не подписал обычный документ с признанием предъявленных ему обвинений.

После первого ареста в 1979 г. Вэй Цзиншэн, как уже упоминалось, был приговорен властями КНР к лишению свободы сроком на 15 лет. 14 сентября 1993 г. - за девять дней до заседания Международного Олимпийского комитета, на котором должно было состояться голосование по вопросу о месте проведения Олимпийских игр 2000 г. - пекинские власти, надеявшиеся добиться для себя права быть устроителями этих игр, в целях улучшения своей репутации в глазах мировой общественности пошли на "досрочное" освобождение Вэй Цзиншэна, пробывшего к тому времени в заключении четырнадцать с половиной лет из пятнадцати.

Выйдя на свободу Вэй Цзиншэн, как и прежде, писал разоблачительные статьи и давал многочисленные интервью, чем приводил в ярость власти в Пекине. Олимпийская кампания была Пекином проиграна, и всего шесть месяцев спустя, 1 апреля 1994 г., Вэй Цзиншэн был снова схвачен и содержался 20 месяцев в условиях полной изоляции, без извещения родственников о месте его пребывания. 21 ноября 1995 г. - в то самое время, когда на Тайване была в разгаре избирательная кампания по выборам в высший орган законодательной власти, отличавшаяся острым соперничеством различных политических сил, пекинские власти продемонстрировали собственное понимание демократии - они официально объявили об аресте Вэй Цзиншэна по обвинению в "ведении заговорщической подрывной деятельности". 13 декабря начался показательный процесс над диссидентом, единственное "преступление" которого состояло в том, что он открыто выражал свои взгляды. Вэй Цзиншэн был вновь приговорен к 14-летнему тюремному заключению.

С тех пор как Вэй Цзиншэн включился в демократическое движение, его судьба складывалась чрезвычайно драматично. За все это время ему довелось быть на свободе лишь несколько месяцев. Фактически все самые активные лучшие годы своей жизни он провел в заточении. После повторного ареста Вэй Цзиншэн вот уже третий год подряд выдвигается кандидатом на соискание Нобелевской премии мира. В 1996 г. он был удостоен присуждаемой Европейским парламентом Сахаровской премии мира за выдающуюся борьбу за права человека.

* * *

Вэй Цзиншэн рассказывал, что во время пребывания в тюрьме самым мучительным для него были моральные пытки, когда его помещали в карцер, и он не имел информации ни о чем, и ему было не с кем поговорить. Таким было его пребывание на протяжении двух или трех лет в пекинской тюрьме № 1. Когда его после этого перевели в провинцию Цинхай, то у Вэй Цзиншэна буквально не ворочался язык; он был не способен произносить членораздельные звуки. Только к 1992 г. он сумел восстановить речь, управлять своим голосом. Однако это, по словам Вэй Цзиншэна, относительно небольшие неприятности.

Гораздо большими были другие. Когда Вэй Цзиншэна держали в карцере месяц или два, ему начинало казаться, что его мозг разрушается. Сознание работало таким образом, что одну и ту же мысль гоняло по кругу. Так тянулось бесконечно долго. Причем такая работа мозга продолжалась и тогда, когда он ел, когда он пил, и даже тогда, когда он спал. Когда это началось, Вэй Цзиншэн подумал, что он попал в большую беду. Ему было известно, что многие политзаключенные, в том числе многие старые члены компартии, объявленные врагами Мао Цзэдуна, например супруга председателя КНР Лю Шаоци Ван Гуанмэй, стали душевнобольными во время тюремного заключения. Вэй Цзиншэн подумал также, что тюремщики могли попытаться лишить его ясности ума. Причем они применили простой и надежный метод. Ему просто ничего не позволяли делать. Лишить человека возможности что-либо делать - вот самое трудное испытание, полагал Вэй Цзиншэн.