Юрий Галенович - Прав ли Дэн Сяопин, или Китайские инакомыслящие на пороге XXI века

Это было связано с тем, что в свое время, в начале 1950-х гг., при продвижении из собственно Китая в Тибет армия КПК, которая официально называется Народной освободительной армией Китая, уничтожала целые деревни со всем населением; при этом методично физически ликвидировались целые племена. Убивали всех, в том числе женщин, детей и стариков, с целью подавления сопротивления со стороны тибетцев. Деревни окружались, и солдаты Народной освободительной армии Китая убивали в них всех людей, до последнего человека.

С 1980 г. представители Далай-ламы вели переговоры с Дэн Сяопином и нынешними властями в Пекине. Тибетцы заявляли, что они не стремятся к независимости, но хотели бы иметь определенные привилегии, гарантии прав человека, защиту экономических интересов. КПК отказывалась обсуждать с ними эти вопросы. Формально встречи в Пекине в отделе единого фронта ЦК КПК имели место ежегодно, однако власти, по сути дела, отказывались вести переговоры. Пекин настаивал на политике, которую Дэн Сяопин начал в 1950-х гг. В свое время Вэй Цзиншэн написал письмо Дэн Сяопину, предлагая изменить политику 1950-х гг. По мнению Вэй Цзиншэна, вопрос о Тибете при правильном подходе к нему, по сути дела, не должен носить серьезного характера. По мнению Вэй Цзиншэна, Далай-лама не требует независимости Тибета, а озабочен прежде всего обеспечением прав и интересов тибетского народа. При этом условии он согласен находиться в союзе с ханьцами, считает Вэй Цзиншэн.

Вэй Цзиншэн утверждал, что и во времена династии Цин (1644?1911 гг.) и при Китайской Республике между центральными китайскими властями и Тибетом существовали довольно хорошие отношения. Хотя центр часто был занят своими неурядицами и не обращал внимания на Тибет, тибетцы оказывали сопротивление британской агрессии и определенно стремились оставаться в союзе с китайцами, не желая отделяться и добиваться независимости.

Почему же вопрос стал столь серьезным теперь? Проблема порождена массовыми убийствами, совершенными Дэн Сяопином в конце 1950-х гг., резней, кровопролитием. На протяжении многих лет власти КНР подавляли тибетцев, относились к ним, как к существам низшего порядка. Как могли тибетцы примириться с этим? Ни одно человеческое существо не будет этого терпеть, говорил Вэй Цзиншэн. И продолжал: когда иностранцы запугивают нас, китайцев, мы этого не терпим; но когда вы сами кого-то запугиваете, его реакция будет такой же, как и ваша.

С точки зрения Вэй Цзиншэна, для того, чтобы найти решение проблемы Тибета, ханьцы должны прежде всего с уважением относиться к тибетцам, как к своим братьям. Только при этом условии можно будет постепенно решить вопрос о Тибете. В свое время было убито так много тибетцев, что практически в Тибете нет семьи, где не было бы жертв тех событий; некоторые семьи были выбиты поголовно. Ненависть такого рода сохраняется годами, она легко не уходит. Поэтому так труден для Китая этот вопрос. Вэй Цзиншэн говорил, что он с уважением относится к Далай-ламе, который занимает в этой ситуации мудрую позицию.

Необходимо прежде всего рассеять ненависть. Далее ханьцы и тибетцы должны вступить в спокойное и мирное обсуждение разного рода проблем. Я надеюсь, говорил Вэй Цзиншэн, что в конечном счете мы будем продолжать жить вместе, как это было на протяжении многих лет в прошлом. Конечно, заявления КПК о передаче тибетцами суверенитета центральным властям Китая со времени династии Юань (1280?1367 гг.) не выдерживают критики. Вэй Цзиншэн детально писал об этом Дэн Сяопину.

В 1993 г., когда Вэй Цзиншэн в течение короткого времени находился на свободе, он разговаривал с некоторыми старыми учеными. Они соглашались с его взглядами. Однако, полагал Вэй Цзиншэн, нельзя отложить в сторону вопрос о так называемом суверенитете, потому что в настоящее время в реальной жизни суверенитет принадлежит народу. Даже если вы когда-то представляли собой союз, были одной страной, сегодня разрыв возможен. Нет абсолютной невозможности этого. С другой стороны, сегодня многие страны склоняются к консолидации. Если мы преуспеем в создании новой демократической системы, где будут надежно защищены права людей, права всех национальностей, для чего нам тогда отделяться или разделяться? То же самое я говорил представителям Далай-ламы, подчеркивал Вэй Цзиншэн. Официальный ответ Далай-ламы состоял в том, что он полностью согласен с мнением Вэй Цзиншэна.

Таким образом, все опять-таки сводится к вопросу о демократии, к вопросу о правах человека, об их гарантиях. По сути дела, до той поры, пока КПК не начала проводить свою политику насилия, не было проблем, которые невозможно решить, между Китаем и Тибетом. Ведь в свое время, когда британцы вторглись в Тибет, Далай-лама бежал в Чанду, отказался сдаться и не желал отделяться от Китая. Почему же теперь это стало такой большой проблемой? Ответственность за это должна быть возложена на Дэн Сяопина.

Ханьцы должны попытаться узнать всю правду о Тибете, а не слушать только пропагандистские утверждения КПК. Почему следует верить пропаганде КПК относительно Тибета, если мы знаем, что КПК лжет по другим вопросам? спрашивал Вэй Цзиншэн. Он подчеркивал, что КПК обманывает китайский народ; она возбуждает рознь между ханьцами и людьми других национальностей. Ханьцы сопротивляются нажиму на них, почему же ханьцы должны угнетать другие народы? Сегодня и ханьцы и тибетцы находятся под гнетом КПК; плюс к тому они страдают от национального угнетения, от режима насилия.

* * *

У Вэй Цзиншэна свой взгляд на интеллектуалов или на интеллигенцию, отличающийся от расхожего. С его точки зрения, интеллигенты в КНР отличаются от интеллигенции в развитых странах и в некоторых развивающихся странах.

Интеллигенция или образованные люди в Китае и в этих странах - это не одно и то же. Собственно говоря, утверждает Вэй Цзиншэн, у китайских интеллигентов или образованных людей, людей, получивших образование, обладающих знаниями в результате учебы в высших учебных заведениях, длинная история. Может быть, более длинная, чем в других странах. И именно эта история наваливается тяжелым бременем на их плечи, гнетет их. На протяжении более двух тысяч лет интеллигенты-конфуцианцы имели нечто общее, им можно дать общую характеристику. Дело в том, что они всегда обращали свой взор снизу вверх, то есть на правителя, на правителей, на власть имущих, то есть на того или на тех, кто распоряжался властью, обладал властью. При этом они чувствовали себя в зависимости от режима; все их помыслы были сосредоточены на одном-единственном желании ? заполучить какую-либо официальную должность, стать чиновником.

При этом ученые самого высокого класса стремились к должностям высших сановников или чиновников. Нельзя сказать, что сегодня уже нет такой тенденции. Она продолжает существовать. Очень многие интеллигенты стремятся найти опору в режиме Компартии Китая; они просто не способны встать и выпрямиться, распрямиться, занять самостоятельную позицию и воззвать к народу, обратиться к народу со своим призывом.