Роберт Грейвз - Белая Богиня

— Что за мальчик с тобой? — спросила она.

— Твой сын, — ответил он.

— Горе мне! — воскликнула она. — Зачем ты меня позоришь? Зачем ищешь моего бесчестья и никак не успокоишься?

— Если ты мучилась от стыда так же, как я, воспитывая мальчика, то невелик был твой стыд.

— Как его зовут?

— У него нет имени.

— Пусть так и будет. Никто его не наречет, пока я сама не нареку его, когда захочу.

— Клянусь небом, ты порочная женщина. Но что бы ты ни говорила, мальчик получит имя. Тебя же одно мучает — никто больше не называет тебя девицей.

В ярости Гвидион покинул Арианрод и возвратился в Кайр Датил.

На другое утро он взял мальчика и отправился с ним по берегу моря до самого Абер Меная. Там Гвидион из осоки и морских водорослей сделал лодку, а из сухих веток и сухой осоки у него при помощи колдовства получилась кордовская кожа. Когда же он покрасил ее, то и вовсе ничего красивее никому еще не доводилось видеть. Он поставил в лодке парус и поплыл с мальчиком по морю к замку Арианрод.

Гвидион стал шить башмаки и занимался этим до тех пор, пока его не заметили из замка, и тогда он поменял обличье себе и мальчику, чтобы их никто не узнал.

— Что за люди там в лодке? — спросила Арианрод.

— Башмачники, — ответили ей.

— Посмотрите, что у них за кожа и какую работу они делают.

Когда слуги Арианрод подошли к лодке, Гвидион как раз золотил и красил кордовскую кожу, о чем они и доложили своей госпоже.

— Что ж, — сказала Арианрод, — снимите мерку с моей ноги, пусть они сошьют для меня башмаки.

Гвидион сшил для нее башмаки, но не по мерке, и когда она их надела, то они оказались ей велики.

— Слишком велики, — сказала Арианрод, — но все равно заплатите им. И пусть они сошьют другие, поменьше.

Гвидион сшил другие, но они оказались ей малы.

— Скажите им, что эти не налезают мне на ноги.

Слуги передали Гвидиону слова Арианрод.

— Клянусь, я больше не буду шить ей башмаки, пока своими глазами не увижу ее ноги.

С тем слуги вернулись к Арианрод.

— Ладно, — молвила она, — так и быть, спущусь к ним. Она вышла из замка и когда приблизилась к лодке, Гвидион был занят тем, что кроил башмаки, а мальчик сшивал их.

— Здравствуй, госпожа, — приветствовал ее Гвидион.

— Господь с тобой. Никак не пойму, почему ты не можешь по мерке сшить мне башмаки.

— Раньше не мог, а теперь у меня получится как надо.

Тут невесть откуда прилетел королек. Мальчик выстрелил и попал ему в лапку точно между сухожилием и костью.

— Твердая у тебя рука, с такой и на льва можно идти.

— Небо не будет к тебе благосклонно, но мальчик все-таки получил имя, и хорошим именем ты его нарекла. Хлев Хлау Гафес будет он зваться отныне. Лев с твердой рукой.

Кожа исчезла, словно ее никогда не было. Вновь появились водоросли и осока, и Гвидион больше не шил башмаки.

— Ты прав. Лучше ты ничего не мог придумать, чтобы мне насолить.

— Пока еще я тебе не насолил, — ответил Гвидион, возвращая мальчику его облик.

— Что ж, — не сдалась Арианрод. — Пусть будет так. Но мальчику никогда не взять в руки оружия, пока я сама не одарю его им.

— Клянусь небом, — вскричал Гвидион. — Злись не злись, а у мальчика будет оружие!

Они отправились в Динас Динхлев и там жили, пока Хлев Хлау Гафес не научился легко управляться с конем. Он вырос в прекрасного лицом и телом юношу, но Гвидион знал, что ему свет не мил без коня и меча, и призвал его к себе.

— Завтра мы уезжаем, — сказал он, — так что гляди веселей.

— Хорошо.

На другой день, едва занялась заря, Гвидион и Хлев Хлау Гафес отправились к берегу моря, а потом в сторону Брин Ариена. На вершине Кевн Клидно они нашли для себя коней и поехали в замок Арианрод. Приблизившись к воротам, они приняли обличье двух юных друзей, разве лишь Гвидион был с виду посильней своего товарища.

Слугу, который стоял у ворот, он послал к хозяйке:

— Иди и скажи в замке, что мы барды из Гламоргана.

Слуга отправился исполнять приказание.

— Впусти их, — приказала Арианрод, — на них благословение Господне.

Встретили их в замке с превеликой радостью и богатые столы накрыли в пиршественной зале. Когда съели всё мясо, Арианрод завела с Гвидионом разговор о сказках и сказаниях, ведь Гвидион был отменным сказителем, а когда пришло время покинуть пиршественную залу, Гвидион и юноша отправились в приготовленные для них покои.

Еще было темно, а Гвидион встал с ложа и призвал к себе все силы своего колдовства и своего могущества. Вскоре поднялся несусветный шум, словно много людей одновременно взялись трубить в рога и кричать что было мочи. В дверь постучали, и Арианрод попросила Гвидиона и юношу впустить ее. Юноша открыл ей, и она, войдя в покои в сопровождении девицы, запричитала с порога:

— Ах, добрые юноши, беда у нас.

— Мы слышим, там трубят и кричат, — подтвердил Гвидион. — Может быть, ты знаешь, что это значит?

— Поверишь ли, моря не видно, столько кораблей спешит к берегу. Что нам делать?

— Госпожа, — ответил Гвидион, — я дам тебе совет. Прикажи закрыть ворота и защищай свой замок, а мы тебе поможем.

— Господь воздаст вам за вашу доброту, если вы поможете нам, а оружия у нас много.

Она отправилась за оружием и доспехами и вернулась с двумя девицами, которые несли все, что нужно.

— Госпожа, — сказал Гвидион, — ты помоги моему товарищу, а мне помогут твои девицы. О, я слышу, воины уже близко.

— Так я и сделаю.

И Арианрод не мешкая помогла своему сыну облачиться в доспехи.

— Ты закончила? — спросил Гвидион.

— Закончила, — ответила она.

— Я тоже, — сказал Гвидион. — А теперь позволь нам снять доспехи, потому что они нам не нужны.

— Как же так? — вскричала Арианрод. — Ведь замок окружен!

— Нет, госпожа, никто его не окружал.

— Кто же тогда шумел?

— Это я шумел, чтобы ты нарушила клятву, ведь ты по доброй воле и собственными руками снарядила своего сына на битву, и теперь уже ничего не изменишь.

— Господи! — вздохнула Арианрод. — Не ждала я от тебя такого коварства. Много юношей могло погибнуть сегодня из-за поднятой тобой суматохи. Пусть будет так. Но ему не взять в жены девицу из тех, что живут теперь на земле.

— Ты злобная тварь, и никто не должен тебе помогать. А жена у него будет.

Гвидион и Хлев Хлау Гафес пошли к Мату, сыну Матонви, и пожаловались ему на жестокую Арианрод. Заодно Гвидион рассказал, как заставил ее дать юноше оружие.