Александр Вдовин - Подлинная история русских. XX век

Оригинальная трактовка причин распада СССР принадлежит бывшему советскому разведчику М.П. Любимову. Он построил свой мемуар-роман «Операция Голгофа» на версии о секретном плане перестройки путем уничтожения в СССР существующего социализма и погружения страны в дикий, необузданный капитализм, где царит закон джунглей. Хаос и неразбериха в конце концов должны были, согласно этой версии, мобилизовать массы на борьбу с властью под социалистическими лозунгами, вылиться в революцию, уничтожение компрадорской буржуазии и восстановление истинного социализма. Отрывок из романа был опубликован в газете «Совершенно секретно» (1995. № 2) в рубрике «Сенсация», и многие сочли версию вполне правдоподобной. «Не верю, — пишет А. Тиле (1997), — что в мозгу русского мог родиться такой изуверский план… А вот в ЦРУ такой план мог быть разработан, и теперь уже имеется довольно много данных, что такой план был».

Широкое хождение имеет объяснение крушения СССР его проигрышем в холодной войне в результате технологического отставания и снижения уровня конкурентности, в более широком плане — поражением социализма в многовековом соперничестве с либерализмом. В противовес этому выдвигаются концепции, полностью отрицающие разрушительное действие внешних сил и придающие значение только внутренним факторам упадка и распада СССР, и прежде всего — экономическому кризису, нараставшему в СССР в течение десятилетий. Плодом абсолютизации одного из внутренних факторов является утверждение: «В разрушении СССР повинен русский национализм и он же является основной опасностью для России». Столь же рискованной представляется и сентенция о том, что «в конечном счете, свержение коммунистического режима оказалось триумфом русского национального сознания над сознанием коммунистическим», а распад СССР следует воспринимать «как величайшее завоевание русского народа и российских демократов».

Отдельные представители российской исторической науки (среди них — руководители исторических институтов РАН) держатся своеобразной «генеральной линии», согласно которой развал Союза отражает объективный процесс, имеющий всемирный характер. Директор академического Института всеобщей истории А.О: Чубарьян полагает, что это «результат, с одной стороны, роста национального самосознания, с другой — краха тех методов, с помощью которых создавался и жил СССР». Руководитель Института российской истории А.Н. Сахаров успокаивает сограждан: «Происходит то, что и должно происходить… Россия просто проходит со значительным запозданием те же цивилизационные ступени эволюции, что и другие развитые страны». Дескать, цивилизационное развитие и политическая жизнь 1960–70-х годов «практически подготовили распад СССР», и тут уж ничего не поделаешь.

Р.Г. Пихоя в статье «Почему распался СССР» (2002) акцентирует, что СССР разрушился несмотря на то, что в нем «отсутствовала сколько-нибудь организованная и массовая политическая оппозиция». Он полагает также, что «не было и нет единственной, главной причины развала СССР». Однако, заключая статью, автор по сути дела называет эту причину. Он пишет: «Советская система оказалась принципиально нереформируемой. Она могла жить только как система централизованная, «свинченная» номенклатурной, партийно-государственной вертикалью, использовавшая в качестве источников своего бытия государственную собственность, огромные природные ресурсы и возможности мобилизационной экономики. Угроза внешней опасности, стабильность, определенные социальные гарантии для граждан СССР, надежда на «светлое будущее» составляли внутреннюю суть советской системы. Будучи нереформируемой, эта система оказалась нежизнеспособной».

Таков же и основной тезис современной западной идеологии и пропаганды. В соответствии с ним СССР, как и советский социальный строй, рухнул будто бы в силу своей внутренней несостоятельности, будто он изжил себя сам по себе, будто советские люди сами (на своем жизненном опыте) пришли к мысли о необходимости отказа и от своего «имперского» государства, и от социализма.

Несогласных с такой позицией много. Что бы ни говорили об объективности процесса, настаивают они, факты неопровержимо свидетельствуют, что преднамеренное разрушение СССР было следствием целенаправленной политики «демократов», и содеянное в Беловежской пуще «будет осуждено как самая чудовищная ошибка за всю историю Российского государства» (Ф.М. Бурлацкий). Отражением этой тенденции является принятие Государственной Думой РФ 15 марта 1996 года постановлений «Об углублении интеграции народов, объединившихся в Союз ССР» и отмене постановления Верховного Совета РСФСР от 12 декабря 1991 года «О денонсации Договора об образовании СССР» и «О юридической силе для Российской Федерации результатов референдума СССР 17 марта 1991 года по вопросу о сохранении Союза ССР». Позже нижняя палата российского парламента создала специальную комиссию по рассмотрению вопроса об отрешении Президента РФ от власти. Первым среди выдвинутых при этом обвинений значится развал СССР и участие в Беловежском соглашении, «которые привели народ и государство к катастрофе» (Советская Россия. 1998.30 июля).

1 ноября 1937 года Сталин выступил перед избранным кругом соратников, собравшихся за праздничным столом у К.Е. Ворошилова по случаю 20-летия Октября, с краткой, но примечательной речью, известной благодаря дневниковой записи генерального секретаря Исполкома Коминтерна Г. Димитрова. Речь эта имеет, на наш взгляд, большое значение для понимания сущности советского государства и сталинской национальной политики. По прошествии двух десятилетий после свержения царской власти Сталин стал усматривать в деяниях царей не только одни преступления, о которых повсечасно, начиная с 1917 года, трубили официозные средства массовой информации и пропаганды, но, как вдруг оказалось, и немалые заслуги.

«Хочу сказать несколько слов, может быть, непраздничных, — произнес тогда Сталин и сразу принялся за реабилитацию своих далеких предшественников на посту руководителя страны: — Русские цари сделали много плохого. Они грабили и порабощали народ. Они вели войны и захватывали территории в интересах помещиков. Но они сделали одно хорошее дело: сколотили огромное государство до Камчатки. Мы получили в наследство это государство». К середине 1930-х годов наследник царей, видимо, окончательно уяснил, что при распоряжении наследством надо исходить не только из интересов мировой революции, но, прежде всего, — из национально-государственных интересов страны. Поэтому Сталин стал видеть особую заслугу большевиков в том, что «впервые мы, большевики, сплотили и укрепили это государство, какединое; неделимое государство не в интересах помещиков и капиталистов, а в пользу трудящихся, всех великих народов, составляющих это государство. Мы объединили это государство таким образом, что каждая часть, которая была бы оторвана от общего социалистического государства, не только нанесла бы ущерб последнему, но и не могла бы существовать самостоятельно и неизбежно попала бы в чужую кабалу». Из этих констатаций Сталин сделал заключение, с полным пониманием и одобрением встреченное собравшимися. «Поэтому, — сказал он, — каждый, кто пытается разрушить это единое социалистическое государство, кто стремится к отделению от него отдельной части и национальности, он враг, заклятый враг государства, народов СССР. И мы будем уничтожать каждого такого врага, был бы он и старым большевиком, мы будем уничтожать весь его род, его семью, каждого, кто своими действиями и мыслями покушается на единство социалистического государства, беспощадно будем уничтожать». Не совсем праздничный тост был завершен призывом «За уничтожение всех врагов до конца, их самих, их рода!», вызвавшим, как зафиксировал Г. Димитров, одобрительные возгласы.