Игорь Додонов - Истоки славянской письменности

Итак, перед нами три даты Карпатского исхода, которые вытекают из текстов «Книги Велеса» (а точнее, по этим текстам вычисляются) — V век до н. э., IV век до н. э., II век до н. э. Но именно от данного исхода в памятнике производится датировка многих событий. Как же их прикажете датировать? От какого века отталкиваться?

Может ли подобная хронология «Книги Велеса» вызывать сомнения в подлинности этого памятника? Думается, что нет. Хронологические противоречия вполне возможны в подлинном источнике, особенно сложном по составу, многослойном, соединившем в себе труд нескольких авторов, живших в разные эпохи, и сведения нескольких источников. Кроме того, древним людям вообще было чуждо наше современное, «линейное» понимание времени. Наверное, мы не ошибёмся, если скажем, что последнее стало утверждаться лишь в эпоху христианства. Древние цивилизации имели хронологию: по династиям фараонов (Древний Египет), от первой Олимпиады (Древняя Греция), от основания Города (Древний Рим) и т. д. Но по большому счёту конкретная датировка событий прошлого представителей этих цивилизаций интересовала мало. «Прошлое и есть прошлое. Это то, что было до нас. А уж когда до нас — не столь уж важно», — примерно так могли рассуждать тогда люди. Поэтому не стоит удивляться, что у Плутарха в его «Жизнеописаниях» или у Гая Светония Транквилла в «Жизни двенадцати цезарей» мы не найдём конкретных дат ни от первой Олимпиады, ни от основания Рима. Гадай, современный читатель, когда всё это происходило. Однако никому не приходит в голову объявлять произведения Плутарха и Транквилла на основании отсутствия в них датировки фальсификатами.

Но критика «Велесовой книги», подвергающая сомнению её подлинность, может использовать и противоположные аргументы, т. е утверждать, что хронология дощечек, наоборот, слишком уж точна. Поясним эту мысль. Принято считать, что народы, находящиеся на стадии «дикости» и «варварства» (если пользоваться периодизацией и терминологией Фергюссона — Моргана), не имеют никакой хронологии вообще (под таковой в данном случае понимается счёт лет от конкретной даты, события, точки отсчёта). Летосчисление в нашем понимании им чуждо. «Дикари» помнят конкретные события из жизни двух-трёх последних поколений. Дальше начинается уже мифологическая эпоха первопредков (II, 28; 236). «Варвары» слагают и запоминают длинные эпические сказания и родословные вождей и героев (II, 28; 236). Но точных дат, вообще счёта лет в них нет. Разве что «эпические» числа вроде «девяносто лет», «тридцать лет и три года» и т. п. (II, 28; 236). Более или менее точная датировка возникает уже в эпоху «цивилизации» (по годам правления, от определённого события). Да и то, как уже отмечалось, «линейного» восприятия времени у людей Древнего мира не было.

И здесь мы вплотную подходим к вопросу о стадии развития славянских племён. Если считать, что славяне чуть ли не до IX века сидели «в лесах и болотах», и только «цивилизаторская миссия» варягов позволила им из этих «лесов и болот» вылезти, если начинать историю славян с V–VI веков нашей эры, полагая, что до этого момента ничего примечательного в их истории, кроме тех же «лесов и болот» по реке Висле, не было, то тогда, да — хронология «Книги Велеса» очень уж точна, наличие её у варваров-славян выглядит подозрительно (как и само существование такого письменного памятника, как «Книга Велеса»). Но если предположить, что славянская история к V–VI векам н. э. (и уж тем более к IX веку) насчитывала не одну тысячу лет, если допустить, что славяне не единожды создавали свои государства, воздвигали города, входили в непосредственное соприкосновение со многими древними народами (смутные отголоски подобной информации мы находим и в летописях, и у средневековых авторов, и авторов начала нового времени, и именно об этом говорит нам «Велесова книга»), то хронология памятника излишне детальной нам не покажется.

Итак, о каких временах повествует «Книга Велеса»?

Есть основания полагать, что сказание о «двух тьмах» «Книги» — это смутная память об эпохе максимум последнего (валдайского) оледенения.

В дощечках говорится о переселении славян-русов из некоей Арийской земли (очевидно, Семиречье) в край Иньский (скорее всего, Индия) (дощечка 31), а затем об исходе из Иньского края и некоего Пятиречья и Семиречья (вероятно, речь идёт о Пенджабе) из-за стихийных бедствий и натиска дасов (дощечки 36А и 38А). А. И. Асов локализует данное событие в IV тыс. до н. э., что более согласуется с имеющимися научными данными о переселении индоевропейцев на Индостан (II, 10; 304). Д. М. Дудко, отталкиваясь от противоречивых хронологических указаний самой «Велесовой книги», датирует означенные события первой половиной I тыс. до н. э. (II, 28; 161–162).

Видимо, исход из края Иньского привёл предков славян снова в Семиречье. И уже в результате нового переселения из Семиречья они оказались в Сирии и Месопотамии (дощечки 15А, 6В и 6Г). Практически безошибочно можно определить, что случилось это в VIII–VII веках до н. э., ибо дощечки 6В и 6Г упоминают в связи с этими событиями царя Набсура. В Набсуре легко узнать либо вавилонского царя Набупаласара (627–605 гг. до н. э.), либо его преемника Навуходоносора (605–562 гг. до н. э.). Вполне вероятно также, что в образе Набсура слились оба этих вавилонских царя. При переселении в Сирию и Междуречье славяне сражались с персами, затем воевали с Ассирией и Египтом и даже попали в неволю к Набсуру (дощечки 6В и 6Г).

Все эти описания «Велесовой книги» соотносятся с зафиксированными множеством других источников нашествиями на Переднюю Азию киммерийцев и скифов в VIII–VII веках до н. э. Также можно соотнести с возвращением скифов из Передней Азии в Северное Причерноморье и свидетельство дощечки 15А: «И позже шли (из Сирии. — И.Д. ) горами великими, и снегами, и льдами, и пришли в степи, и там были со стадами своими, и скифами были».

Далее следует целый ряд событий в жизни славян-русов, о которых обычная трактовка их истории, естественно, ничего не знает. В конце VI века Дарий I напал на русов и победил их из-за разделений и усобиц в их среде (дощечка 8). Эти события могли произойти только во время похода Дария в Северное Причерноморье в 514–513 гг. до н. э.

Русы вступают в столкновение с греками, колонизующими северное побережье Чёрного моря. Поскольку дощечка 6В говорит о возведении греками Хорсуня (т. е. Херсонеса по-гречески), то начало этих столкновений можно определить V веком до н. э., ибо именно в это время греки основали в Крыму этот город. Так и делают Д. М. Дудко и А. И. Асов (II, 28; 164), (II, 10; 329).

Примерно в VII–V веках до н. э. часть славянских племён переселяется на север. К такой дате переселения на север подводит дощечка 17А, которая вместе с повествованием об этом переселении говорит об утверждении русов на карпатских пастбищах. И поскольку датировать приход славянских племён в Карпаты, исходя из текстов «Книги Велеса», можно VII–V веками до н. э., то и перемещение части славян к северу относится к данному периоду времени. Можно предполагать и до какого района дошли славяне — это район Новгородчины, ибо та же дощечка 17А говорит об основании предводителем переселенцев князем Словеном города, который он назвал своим именем — Словенск. Словенск же в поздних русских летописях — это предшественник Новгорода. Исследователи полагают, что на роль Словенска может претендовать Рюриково городище в истоках Волхова (II, 28; 146). Правда, его возникновение они относят к IX веку нашей эры, а не к VII–V векам до н. э. (II, 28; 146).