Алексей Щербаков - Гражданская война. Генеральная репетиция демократии

… Началась война. Вы отдали приказ 1 сентября 1939 г.: "Чины РОВС-а должны исполнить свое обязательство перед страной, в которой они находятся, и зарекомендовать себя с лучшей стороны, как подобает русскому воину".

Что касается принявших иностранное подданство — это дело их совести. Но призывать служить одинаково ревностно всем — и друзьям, и врагам России — это обратить русских воинов-эмигрантов в ландскнехтов.

Советы выступили войной против Финляндии. Вы "в интересах (якобы) русского национального дела" предложили контингенты РОВС-а Маннергейму. Хорошо, что из этого ничего не вышло. Ибо не могло быть "национального дела" в том, что русские люди сражались бы в рядах финляндской армии, когда финская пропаганда каждодневно поносила не только большевиков и СССР, но и Россию вообще, и русский народ. А теперь уже нет сомнений в том, что при заключении перемирия Ваши соратники, соблазнившиеся Вашими призывами, были бы выданы Советам головой, как выдают теперь "власовцев".

Допустим, что это были ошибки. Всякий человек может добровольно заблуждаться. Но дальше уже идут не ошибки, а преступления.

Челобития Ваши и начальников отделов РОВС-а о привлечении чинов его на службу германской армии, после того, как Гитлер, его сотрудники и немецкая печать и во время войны, и задолго до нее высказывали свое презрение к русскому народу и к русской истории, открыто проявляли стремления к разделу и колонизации России и к физическому истреблению ее населения, — такие челобитные иначе, как преступными, назвать нельзя.

Пропаганда РОВС-а толкала чинов Союза и в немецкую армию, и в иностранные легионы, и на работу в Германию, и в организацию Шпеера, вообще всюду, где можно было послужить потом и кровью целям, поставленным Гитлером.

Уже 23 апреля 1944 г., когда не только трещали все экзотические легионы, но и сама германская армия явно шла к разгрому, Вы еще выражали сожаление: "даже к участию в "голубой испанской дивизии" не были допущены белые русские… Для нас это было горько и обидно…"

Но самое злое дело — это "Шютцкор" — корпус, сформированный немцами из русских эмигрантов, преимущественно из чинов РОВС-а в Югославии. Он подавлял сербское национальное восстание против немецкого завоевания. Тяжело было читать ростопчинские афиши главных вербовщиков и Ваше "горячее пожелание всем сил и здоровья для нового подвига и, во всяком случае, для поддержания зажженного ген. Алексеевым света в пустыне". Должно быть, праведные кости ген. Алексеева, покоящиеся на сербской земле, перевернулись в гробу от такого уподобления.

У Вас не могло быть даже иллюзии, что немецкое командование пошлет "Шютцкор" на Восточный фронт, ибо оно никогда такого обещания не давало.

В результате почти весь "Шютцкор" погиб. Погибло и множество непричастных русских людей не только от злодейства чекистов, но и благодаря той ненависти, которую вызвали у населения Югославии недостойные представители нашей эмиграции. Русскому имени нанесен был там жестокий удар.

Правда, в 1944 г. Вы охладели к "Шютцкору", "из которого стали уходить здоровье и хорошие элементы», но было уже поздно. Ваши устремления направились на РОА, или так называемую "Армию Власова". И в то время, как несчастные участники ее, попав в тупик, проклиная свою судьбу, только и искали способов вырваться из своей петли, Вы с сокрушением писали: "Нас не только не допускают в РОА, но, во многих случаях, даже ограничивают наши возможности общения с ними".

…

Теперь, в свете раскрывшихся страниц истории, невольно встает вопрос: что было бы, если бы все призывы руководителей РОВС-а были услышаны, если бы все намерения их были приведены в исполнение? Только недоверие к нам немцев и пассивное сопротивление большинства членов Союза предохранило их от массовой и напрасной гибели.

Вот те мысли, которые были высказаны мною на закрытом собрании, по возможности щадя Вас, и которые, по словам ген. Ионова (начальника отдела РОВС-а в Северной Америке), вызвали "общее негодование лучшей части Белого воинства против ген. Деникина".

Позвольте мне не поверить ни Вам, ни ген. Ионову.

После четверти века небывалых в истории испытаний уцелевшее русское воинство, раскиданное по всему земному шару, в большинстве своем и "в лучшей части" сохранило русский дух и русское лицо.

Ваше Превосходительство! Когда-то, в роковые дни крушения Российской империи, я говорил: "Берегите офицера! Ибо от века и доныне он стоит верно и бессменно на страже русской государственности". К Вам и к тем, что с Вами единомышленны, эти слова не относятся.

Деникин А. И.»

Деникин знал, о чем писал. И после этого кто-то плачет о судьбе Краснова, Шкуро, Штефана и прочей подобной сволочи?

Гражданская война нанесла чудовищный ущерб нашей стране. Точное число ее жертв неизвестно. Приводимые разными авторами цифры крайне недостоверны. Но в любом случае речь идет о нескольких миллионах. Причем большинство составляют не погибшие в боях и даже не жертвы белого, красного и всех прочих терроров.

Люди гибли от болезней — например, от тифа, который с успехом переносили перемещавшиеся по стране воинские массы. Тем более что с санитарией во всех армиях ситуация была просто аховая. Умирали от голода и прочей неустроенности.

Прибавьте к этому разваленную экономику, а также сформировавшуюся многочисленную прослойку людей, которые привыкли все гордиевы узлы рубить шашкой.

На последнем обстоятельстве стоит остановиться подробнее. На многих сегодняшних читателей произведение Исаака Бабеля «Конармия» производит жутковатое впечатление — но сам автор ничего ужасного в своих героях не видел. А вот как относились к «Конармии» буденновцы:

«Что связывало меня с ними? В первую очередь — восторженное и безоговорочное их преклонение перед моими конармейскими рассказами… Рассказы читались ими чуть ли не наизусть и неистово пропагандировались при всяком удобном случае».

(И. Бабель)

А вот он же о чекистах:

«Очень уж я однообразно думаю о ЧК. И это оттого, что чекисты, которых знаю… просто святые люди. И опасаюсь, не получилось бы приторно. А другой стороны не знаю. Да и не знаю вовсе настроений тех, которые населяли камеры, — это меня как-то даже и не интересует».

Писатель прекрасно знал, что такое ЧК — он там служил во время Гражданской войны, как и в продотрядах. Такая вот у людей сформировалась психология. Да и те, кто, вроде Савинкова, понимали, что они делают что-то не то, все равно остановиться уже не могли. И это все аукалось еще очень долго…

Могло ли сложиться иначе? Вот если бы Россия не влезла в мировую войну, если бы был другой император, если бы…