RusK - Тайные пружины истории: Масонство в его прошлом и настоящем

История разрыва между Россией и обоими германскими государ­ствами центральной Европы — одна из наиболее загадочных стра­ниц европейской политики, и, несомненно, крупнейший успех меж­дународной мафии. То, что с русской стороны не было сделано ничего, что могло бы помешать продолжению «союза трех импе­раторов», так же ясно, как и то, что измена этому союзу ни с ка­кой стороны не могла быть в интересах Австрии или Германии. В 1849 году, выполняя свои союзнические обязательства, император Николай I разгромил масонскую революцию в Венгрии, спасши тем 19-летнему Францу-Иосифу трон и жизнь. Местью за это пора­жение международной мафии была коалиция трех масонов — Пальмерстона, Наполеона III и Кавура, — вторгшихся в Крым вме­сте с турками, использовавшимися, за полной военной непригод­ностью, как носильщики. Князь Шварценберг сказал знаменитую фразу: «Мы удивим Европу нашей неблагодарностью», и Австрия выставила в Галиции стотысячное войско, заставив Россию держать на австрийской границе столько же солдат, которых так не хва­тало в Севастополе.

Россия испытала первое в её новейшей истории тяжелое пора­жение и унижение. Что было причиной этого удара в спину России с австрийской стороны? Мы этого не знаем до сих пор. Престарелые фельдмаршалы, граф Радецкий и князь Виндишгрец, на коленях умоляли молодого императора не порывать с Россией; своему премьер-министру, графу Буолю, Франц-Иосиф сказал то­гда же: «Во - всей Вене только два человека не на стороне Рос­сии — вы и я». Двадцать лет спустя, понеся большие потери в вой­не с Турцией, русская армия стояла в виду Константинополя, в Сан-Стефано был заключен выгодный России мир. Собрался евро­пейский конгресс, в котором, собственно, не было никакой нужды. Бисмарк, выступавший якобы как «честный маклер», в сговоре с Ямзпаэли. ненавидевшим Россию, добился, чтобы плоды русской победы достались Австрии, в войне вообще не участвовавшей. Чтобы не провоцировать европейский конфликт, России пришлось от Сан-Стефаноюго договора отказаться. Но была ли опасность этого конфликта действительно столь велика? На известной карти­не Антона фон Вернера, изображающей конгресс в Берлине, на переднем плане увешанный орденами русский посол, граф Шува­лов, обменивается с Бисмарком рукопожатием, известным как ма­сонское. Был ли у Бисмарка и Дизраэли тайный агент в русской делегации?..

Под конец своей карьеры князь Бисмарк сообразил, куда его политика завела Германию, да и не ее одну. Возможно, он внял наконец увещеваниям своего кайзера, Вильгельма I, всегда бывше­го другом России и еще на смертном одре завещавшего своему внуку, будущему Вильгельму II: «Крепче держись за Россию!» В 1887 году статс-секретарь граф Бисмарк, сын канцлера, и русский посол, тот же граф Шувалов, подписали договор, вошедший в ис­торию как «перестраховочный», признававший сферу русского влияния на Балканах и права России на проливы. Однако уже было наломано слишком многo дров. Когда же трехлетний срок этого договора истек и новым император. Вильгельм II, не счел нуж­ным его возобновить, окончательно став на сторону Австрии, России не оставалось иного, как заключить оборонительную конвен­цию с Францией; другими словами, против воли и всей своей исторической традиции, связать свою судьбу с англо-французским лагерем. Враги Европы могли считать свое дело выигранным, и фронты первой, по расчетам Альберта Пайка, мировой войны обо­значились достаточно ясно. Бывший (до 1914 г.) германский посол в Лондоне князь Лихновский писал через 10 лет после войны: «Ест бы мы пошли с Россией, вместо Австрии, — Европе были бы обеспечены тысяча лет прочного мира».

ПЛЕНЕНИЕ РОССИИ

Прочный мир — это как раз то, что менее всего входило в планы поджигателей войн и революций. О причинах и виновниках первой мировой войны споры идут до сих пор, -— как, впрочем, и второй — и мы не намерены увеличивать число спорящих. Позволим себе лишь отметить, что, в отличие от миллионов ни­чего не подозревавших современников, некоторые (хотя и очень немногие) видели будущее довольно ясно.

В 1903 году некий Макс Нордау (он же Зюдфельд), правая рука ведущего сиониста Герц л я, делал в Париже доклад в узком ев­рейском нругуг в котором он высказался за принятие английского предложения превратить Уганду в еврейскую колонию в Африке. Многие евреи были против, видя в этом отказ от Палестины; Нор­дау пояснил: надо брать, что дают, поскольку Палестина пока в чужих руках (Турция), и для овладения ею нужна мировая война. «Герцль знает, — сказал Нордау, — что мы стоим перед страш­ным мировым столкновением», после которого «будет, созвано нечто подобное мировому конгрессу, и тогда могущественная Англия продолжит дело, которое она начала своим великодушным предложением Уганды». «Все это, — продолжал Нордау, щ как бы ступени лестницы, по которой мы будем взбираться все выше: Герцль, сионистский конгресс, английское предложение ^Уганды, будущая мировая война, мирная конференция и, наконец, свободная еврейская Палестина». Генри Форд, цитируя это любопытное сообщение еврейской газеты «American Jewich News» (19.9.1919), отмечал, что так хорошо знать будущее могли лишь те, кто при­нимал непосредственное участие в его подготовке.

Даже среди неевреев были люди, тоже знавшие немало. Лидер эсеров Виктор, Чернов (Цукерман) присутствовал в январе 1914 го­да на докладе Пилсудского в Париже,, в зале Географического общества. Глава польских социалистов говорил о политической яинии своей партии на случай войны, которую считал предрешен­ной. Чернов пишет («Новый журнал», кн. XXVIII, Нью-Йорк, 1952): «Пилсудский уверенно предрекал в близком будущем австро-рус­скую войну из-за Балкан. За Австрией будет стоять Германия.

День, в который Германия вступится открыто за Австрию, будет кануном того дня, когда Франции придется вмешаться на стороне России» Британия не сможет оставить Францию на произвол судь­бы. Если же соединенных- сил Франции и Англии будет недоста­точно, они вовлекут в войну на своей стороне и Америку». Поли­тическая линия польских социалистов, заявил Пилсудский, по сло­вам Чернова, ясна: сначала действовать вместе с Австрией и Германией для разгрома России. Когда Россия выйдет из войны, поляки перейдут на сторону западных союзников и будут способ­ствовать разгрому Центральных держав. Вскоре после того Чер­нова посетил польский социалист Иодко с целью сговориться с русскими революционерами о совместной тактике. Чернов задал вопрос: «Значит, ваши слова о перемене (австро-германской) ори­ентации (после поражения России) на французскую — заранее предусмотренный маневр?» На что последовал ответ: «Святая ис­тина: и для Парижа и Лондона это не является тайной. Первая фаза войны —- мы с немцами против русских. Вторая и заключи­тельная фаза — мы с англо-французами против немцев».