Александр Шубин - Социализм. «Золотой век» теории

Умеренные социалисты выступали против форсированной замены рыночных отношений распределительными, что станет одной из разрушительных черт социально-экономической политики большевизма. Программа Чхеидзе поддерживала эсеровскую аграрную программу, широкое участие демократических организаций в экономическом регулировании, ограничивающее его бюрократический характер, свободу профсоюзной деятельности, всеобщие выборы представителей центральной власти на местах и органов территориальной власти (самоуправления) [1308]. Эта сторона программы давала возможность “перевернуть” иерархию управления, демократизировав его насколько возможно, продолжая продвижение к экономической демократии и самоуправлению.

Коалиционный характер власти также ограничивал возможности авторитаризации. Все это принципиально отличало программу, изложенную Чхеидзе, от последующей практики большевиков.

Интеграция лево-центристских сил перед лицом правой угрозы позволила провести объединительный съезд РСДРП, в котором приняли участие практически все течения меньшевиков, кроме тех, что ушли к большевикам. Этот съезд, по справедливому определению В. Миллера, стал “пиком успехов меньшевизма”, после которого начался быстрый распад партии. И дело даже не в выходе из РСДРП ряда левых течений, а в массовом отходе от политической жизни рядовых членов и электората. Рабочие и интеллигенция, которые пошли за социал-демократами, “увидели в программе, предложенной меньшевиками, возможность постепенного движения к более справедливому строю не через борьбу с буржуазией, а с помощью взаимоприемлемых соглашений с ней. Но к лету стало все более выясняться, что коалиционная политика для масс бесплодна, что по мере развития революции партии буржуазии все чаще вступают в прямое противостояние с партиями даже умеренного социализма, а, значит, дело шло к острым социальным конфликтам. В этих условиях значительная часть обманутых в своих ожиданиях людей уходила не только из партии, но и из активной политической жизни вообще. Политический абсентизм нарастал” [1309]. Усиление апатии в политическом центре сопровождалось активизацией на флангах. Нарастал не столько абсентизм, сколько поляризация.

Хранителем политического центра стала ПСР, менее скованная догматическими социальными схемами и опирающаяся на стремление крестьянства получить землю. Эсеры, потеряв часть влияния в городах, сумели сохранить и нарастить членскую базу и электорат на селе. Но опасность подстерегала ее с другой стороны — левое крыло грозило расколом. Его лидеры считали неприемлемой не только коалицию с “буржуазией”, но и любые отступления от социалистической программы ПСР: “наша программа не должна изменяться и не может приспособляться к условиям места и времени, наоборот, до нее должна быть поднята всякая действительность” [1310], – писала в программной статье “О задачах революции” М. Спиридонова. Спиридонова также бросает вызов «месту и времени» как Ленин. Но в 1917 г. «место и время» быстро менялись. Народнический идеализм левых отрывался от крестьянского прагматизма, и в условиях радикализации городских слоев руководству ПСР все труднее было удерживать под своим влиянием разношерстный актив партии.

Катализатором усиления левого радикализма стало корниловское выступление. Но оно как раз создало условие для достижения компромисса между левыми силами.

26 августа начался открытый конфликт между Л. Корниловым и А. Керенским. Корнилов отказался выполнить указание Керенского о сложении полномочий командующего. Верные Корнилову части двинулись на Петроград. «Партия порядка», группировавшаяся вокруг Корнилова, надеялась разогнать советы и левые партии, а по мере возможности – и правительство. Выступление военных привело к немедленной самомобилизации левой части общества. Советы, профсоюзы, войсковые комитеты, социалистические партии и движения (в том числе большевики и анархисты) немедленно подняли десятки тысяч солдат, матросов и рабочих на борьбу с Корниловым. Правительство и советский Комитет народной борьбы с контрреволюцией действовали слаженно, объединив агитационный потенциал всего левого спектра, включая большевиков (на сотрудничестве с социалистами в этих условиях настояли лидеры правого крыла РСДРП(б), прежде всего Л. Каменев). Войска, двигавшиеся на столицу, были окружены "целым роем агитаторов" [1311], которые разъясняли солдатам "контрреволюционность" их действий. Солдаты не сочувствовали намерениям Корнилова «закрутить гайки» дисциплины и развернуть на фронте новые сражения. Так что левая агитация имела успех, и корниловское выступление провалилось.

Фактическое одобрение выступления Корнилова кадетами стало последней каплей для социалистов. 27 августа лидеры эсеров и меньшевиков заявили о недопустимости коалиции с кадетами. 31 августа это решение подтвердили ЦК двух партий. Узнав об этом, Керенский был вынужден на время прекратить переговоры о создании новой коалиции и сформировать техническое правительство из пяти членов – Директорию.

Лозунгом дня стало сплочение всех левых сил, включая большевиков. Церетели говорил на заседании Петросовета: «как ни были велики наши разногласия, Корнилов был встречен сплошной стеной демократии… Принципы единения должны быть сохранены» [1312]. Для этого необходимо создать «единый революционный фронт». Этот призыв был услышан большевиками, но тогда выяснилось, что дальше призывов лидеры умеренных социалистов идти не готовы…

По мнению Г.И. Злоказова, “после корниловщины первоначальные усилия ВЦИК по созданию широкопредставительного революционно-демократического правительства, а также режима парламентской демократической республики имели большие шансы на успех, ибо зиждились на народной поддержке, и не только со стороны советов, но и других массовых демократических организаций” [1313]. Стремительно приближались выборы в Учредительное собрание, которые могли бы разрядить напряженную социальную обстановку. В то же время острейший экономический кризис и продолжающаяся война приводили к накоплению социальных элементов, готовых поддержать экстремистские призывы и действия. Очень многое зависело в этих условиях от позиции политических лидеров.

Правительство снова распалось, ЦК эсеров заявил о невозможности сохранения коалиции с кадетами, замешанными в заговоре. 2 сентября ВЦИК и ИК СКД высказались против участия в правительстве “контрреволюционных” буржуазных (цензовых) элементов. По мнению Чернова, поддержанного ЦК ПСР, важна была готовность представленных в правительстве сил работать “на общей платформе” [1314], что исключало участие в нем кадетов. Платформа демократических сил была уже озвучена Чхеидзе.