Жаклин Симпсон - Викинги. Быт, религия, культура

Возможно, самым распространенным оружием было копье. Археологи выделяют множество типов копий с наконечниками различного размера и формы в зависимости от того, предназначались ли они для того, чтобы колоть врага или метать их в него. Назывались копья тоже по-разному: некоторые из них именовались тем же словом, что и стрелы, и, возможно, речь при этом шла об очень легких дротиках для метания. Некоторые именовались «извилистыми копьями»; утверждают, что их бросали с петлей из шнура вокруг древка и в полете они крутились. Оружие такого типа восходит к эпохе Великого переселения народов; его находили в болотах Дании со шнуром, все еще обернутым вокруг древка. На других старинных древках, найденных в болотах, у центра тяжести имеются перевязки или обмотки: так сразу становилось ясно, как их нужно брать, чтобы метнуть как следует. Видимо, такими были и копья викингов (посмотрите на сломанные копья сражающихся на шлеме на рис. 59: здесь изображены похожие перевязки).

Умение владеть копьем очень ценилось, и в нем приходилось постоянно практиковаться. Некоторые воины умели бросать по два копья одновременно, по одному каждой рукой; это был один из знаменитых приемов короля Олава Трюггвассона. Много лет спустя после кончины Олава появился человек, который называл себя Трюггви и, утверждая, что он сын Олава от брака с какой-то иностранкой, предъявил свои претензии на норвежский трон. Его соперники издевательски называли его «поповичем», однако в своей последней битве Трюггви метал копья обеими руками одновременно, восклицая: «Так учил меня мой отец служить обедню!»

Часто упоминают и о другом мастерском приеме: можно было поймать копье в воздухе и немедленно швырнуть его обратно в противника. Для этого нужно было сместить корпус, уйти с линии атаки, поймать копье таким образом, чтобы ладонь была повернута от себя (большой палец — вперед). Описав рукой полукруг, копье одним движением поворачивали в противоположном направлении (наконечником вперед) для обратного броска.

Когда метательное оружие заканчивалось, бойцы начинали сражаться врукопашную, причем нередко использовались колющие копья. У таких копий были более широкие и тяжелые наконечники, иногда с длинными гнездами, чтобы не сорвались с древка. Их чаще, чем копья для метания, украшали серебряной инкрустацией, поскольку риск потерять их в сражении был гораздо меньше. Но колющее копье могло быть гораздо более поздним изобретением, чем метательное: язык поэзии был очень консервативен, и копья всегда изображались только летящими.

Другое оружие, появившееся сравнительно поздно, — боевой топор. Его предками были обычные рабочие топоры, размер и вес которых постепенно увеличивались. Существовало три основных типа боевых топоров. В «ручном» топоре оставалось еще много от рабочего инструмента: топор был достаточно легким, насажен на длинное, обитое железом топорище, напротив лезвия располагался вполне пригодный для использования молоток. Такой топор продолжал оставаться оружием крестьянина, и люди могли постоянно носить его с собой в повседневной жизни, пользуясь им как инструментом или тростью и применяя как оружие в случае внезапного нападения. «Топор с бородкой» получил свое название от характерного квадратного выступа на нижнем крае лезвия; его особенно часто применяли в морских сражениях, поскольку из-за его формы такой топор прекрасно годился для захвата и абордажа. Третьим, наиболее известным типом был знаменитый «широкий», или «плотницкий», топор — тяжелая секира с длинной рукояткой. Им нужно было рубить двумя руками. Длина лезвия секиры доходила до 30 сантиметров, его украшали инкрустацией из серебра, золота или черни. Секира стала любимым оружием викингов, которые относились к ней запанибрата, с каким-то шутливым дружелюбием — в отличие от меча, окруженного ореолом ужаса и мистики. По крайней мере, такое впечатление создается из языка поэтов: прозвания для секир заимствовались из гротескного мира великанш, а не из возвышенных мифов и легенд. «Мечи, — говорит Снорри, — зовут «огнем Одина», а секирам дают имена великанш и обозначают их посредством слов «кровь», «раны», «лес» и «дерево». [21] Здесь и далее «Младшая Эдда» цитируется в переводе О.А. Смир-ницкой под редакцией М.И. Стеблин-Каменского.

Из всего оружия скандинавов наиболее детально изучены мечи, и не только потому, что до нас дошло очень много древних мечей, но и потому, что множество пассажей в поэзии и прозе той эпохи описывают внешний вид меча, или процесс его изготовления, или использование в сражении. В более древние времена меч, судя по всему, был оружием только знатных и богатых, и даже в эпоху викингов, когда мечами стали пользоваться чаще, в них все равно ощущалось нечто аристократическое. Хорошие клинки передавались по наследству; зачастую у них были собственные имена; нередко их окружали легенды и табу. Меч служил символом власти короля или вождя, на нем приносили клятвы верности. Меч был приличной наградой для верного дружинника или поэта, и, как и корабль, — постоянным предметом поэтического вдохновения.

Для меча в первую очередь было необходимо негнущееся лезвие, так как во время боя лезвием меча наносились тяжелые и быстрые удары; как колющее оружие меч практически не использовали. Для того чтобы добиться необходимой прочности, нужно было увеличить естественное содержание углерода в доступной кузнецу железной руде (поскольку оно было слишком низким). Этого добивались с помощью сложной и красивой техники, известной как «узорчатая ковка» (дамаскирование), известной задолго до эпохи викингов. Такое лезвие состояло из множества тоненьких брусков цементированной стали — то есть железа, «упакованного» в угли, которое раскаляли добела, пока его поверхность не впитает достаточно углерода и не превратится в сталь (хотя основа при этом оставалась железной). Сердцевина брусков была темной, а стальная поверхность — более светлой. Затем для более равномерного распределения стали бруски разрезали на несколько кусочков, перевивали и перековывали в другом порядке. Наконец, такой пучок перекрученных брусочков сваривали. Получалась центральная часть клинка. К ней приваривали две полоски из наилучшей стали, которые образовывали режущие края. Затем весь клинок полировали и придавали ему форму. В ходе этого процесса в центральной части клинка образовывался узор: переплетающиеся полосы стали и простого железа выглядели как клубящиеся светлые и темные волны, как извивающиеся змеи, ветви или колосья пшеницы. Конечно, цель сварки была чисто практической, однако полученные узоры так действовали на воображение германских народов, что упоминания о них стали частью обычного словаря поэтов как в Скандинавии, так и у англосаксов. В частности, вполне уместное сравнение меча со смертельно ядовитой змеей продолжало использоваться еще долго после того, как «узорчатая ковка» ушла в прошлое.