Рокуэлл Кент - В диком краю (Дневник мирных приключений на Аляске)

Он же наслаждался поездкой, завернувшись в овечий тулуп Олсона. У рыбачьей базы мы на минуту остановились и, не приставая к берегу, перебросились двумя словами с ее обитателем, который только что поймал росомаху внушительных размеров. Но от предложенного завтрака мы отказались и поспешили дальше.

В Сьюарде сгрузили вещи в избушке Олсона - маленьком помещении примерно в восемь квадратных футов - и отправились было в гостиницу. Но по дороге один из друзей остановил нас возгласом:

- Очень умно сделали, что не приезжали. Оказалось, что в Сьюарде свирепствовал грипп, насчитывалось более трехсот пятидесяти случаев заболевания, а кроме того, началась корь. Смертных исходов было немного. Теперь болезнь уже прибрали к рукам, тем не менее я решил избежать гостиницы. Нам великодушно предоставили в пользование маленький домик, и вскоре мы там уютно расположились, окруженные письмами из дома. Я не притронулся к своим вещам, остававшимся с прошлого раза в гостинице, и во время пребывания в Сьюарде мы ходили в том, в чем приехали. В полночь мы с Отто Бемом подтянули нашу лодку выше линии прибоя и перевернули ее, после чего я продолжал писать письма до половины четвертого утра. Первого декабря и все остальные дни, пока мы находились в Сьюарде, была тихая и ясная погода. Мы продолжали жить в коттедже. Я все время писал и готовил рождественские подарки, так как тридцатого пришел пароход, который должен был покинуть порт первого ночью, в воскресенье.

Жители Сьюарда приветливы без тени навязчивости, к тому же они, несмотря на то что их страна отдалена от большого света, отличаются чрезвычайной широтой взглядов. Я не считаю провинциализм неизбежным пороком дальних поселений. Жители Аляски - живые, предприимчивые, смелые люди. Они крепко стоят на собственных ногах. Да почему бы и нет? Здесь ведь нет сбивающей с толку путаницы современного общества. Человек собственными руками добывает из земли чистое золото, никому не подчиняется. Это великая страна, она намного лучше всех, какие я знаю. Впрочем, портрет этого глухого северо-западного городишки в таких радужных красках не иначе как реакция на одинокую жизнь на острове!

Мы приехали в подходящий момент для того, чтобы увидеть Сьюард другими глазами, и только благодаря нашей вере в Аляску решили, что ни в коем случае нельзя считать его настоящим и типичным для Аляски городом. "Тихоокеанский Нью-Йорк", как его горделиво величает литература, выпускаемая местной Торговой палатой, насчитывает примерно пятьсот жителей; это наиболее цепкие остатки из той гораздо большей массы людей, которые когда-то поверили в реальность обещаний правительства о постройке железной дороги в глубь страны. История злоключений жителей Сьюарда способна вызвать возмущение, пока не вспомнишь, что Сьюард был построен не для промышленности, а для торговли и потом случайный поворот судьбы заставил многих вместо прибыли подсчитывать убытки. Здесь нет никаких природных ресурсов, которые можно было бы разрабатывать, и, следовательно, нет и промышленности.

Сьюард распланирован в расчете на рост и оборудован для торговли. План города украшен широкими улицами и нумерованными зданиями, хотя в действительности здесь видны только пни, торчащие среди диких зарослей шиповника. Центр застроенной части города, где проходит одна улица протяженностью в два квартала, вполне современен:

с электрическим освещением, с бетонированными мостовыми. Превосходные магазины, два банка и несколько маленьких гостиниц, пекарня, которую возглавляет мастер из нью-йоркской пекарни Уорда, и салон французского парикмахера из Букингемского отеля. В городе, есть хорошая средняя школа, больница и церкви всех родов. Отсутствует публичная библиотека, но, по-видимому, это не слишком ощущается. Сьюард - торговый город, и здесь преобладают торгашеские взгляды, реакционная узость мысли по отношению к современным проблемам и трепет перед угрозой организации рабочих масс. Забастовка трех разносчиков местной газеты привела несчастного дурня-издателя в панический страх перед заговором ИРМ (ИРМ (Индустриальные рабочие мира) - профсоюзная организация США, сыгравшая большую роль в истории американского рабочего движения. С 1910 по 1916 год ею проведено более 120 стачек, в которых участвовало свыше 300 тысяч рабочих. В период первой мировой войны она возглавляла ряд массовых антивоенных выступлений американского рабочего класса, разоблачала предательскую деятельность реакционных профсоюзных лидеров.).

Но это вызвало смех даже в Сьюарде. Худшее в Сьюарде - это сам город, лучшее - сильные люди, которые попали сюда случайно или находятся проездом, возвращаясь с большой Аляски.

Второе декабря было посвящено закупкам. Я приобрел все виды рождественских товаров, елочные игрушки, угощение, мелкие подарки для Олсона, но ничего для Рокуэлла. Нам с ним придется обойтись на этот раз без подарков. Потом опять писали письма. Гравюра, которую я вырезал на дереве, оказалась совершенно негодной, когда я увидел оттиски.

На третье декабря у меня все еще оставалось столько корреспонденции и разных дел, что мы задержались на весь день; я вставил Броунелу дверную раму и провел у него весь вечер. Пришел и тот славный малый почтмейстер, и мы превосходно провели время, по очереди исполняя разные песни. Почтмейстер отлично спел "Наш учитель миштер О'Тул". День я провел за письмами и выслушиванием городских сплетен...

У нашего старика, оказывается, редкая репутация благодаря его честности, правдивости и прочим бесценным качествам.

Истинное наслаждение жить в стране, где люди сохраняют в себе достаточно живости, чтобы не принимать чужую бойкость за оскорбление, где предприимчивость настолько общая черта, что не вызывает подозрений, и где считается правилом не лезть не в свое дело.

Четвертого декабря мы решили отправиться на Лисий остров. Два часа ушло на то, чтобы завершить дела в Сьюарде и погрузиться. С лодкой нам помог Броунел. Мотор, конечно, артачился минут пятнадцать, а потом (уже не "конечно") прекрасно заработал. Проехав с четверть мили, я узнал, что Рокуэлл оставил наши часы на снегу близ избушки Олсона. Пришлось вернуться. К счастью, Броунел заметил нас и принес часы.

СТРОГАЛЬЩИК

Поездка прошла быстро, без особых происшествий. Близ Каиновой Головы начался снег, и хотя он скрыл от нас остров, но я курс знал. Посреди пролива мотор заглох, но после десятиминутной возни опять пошел и работал, пока мы не повернули в нашу бухту. Тут начались перебои, и мне пришлось все время заводить его. Все же он дотащил нас на расстояние примерно тридцати сорока футов от берега и здесь окончательно испустил дух по милости снега, который к этому времени основательно намочил и мотор, и нас самих. Мы выгрузились, с большим трудом втащили лодку на берег и перевернули ее. В этот вечер я был так измучен, что сразу улегся, оставив Рокуэлла одного за рисованием. Вот мы и снова на Лисьем острове.