Джеймс Кервуд - У последней границы

Джеймс Оливер КЕРВУД

У последней границы

Приключенческий роман

Сильным духом мужчинам и

женщинам Аляски посвящаю я

свой труд.

Джеймс Оливер Кервуд

Глава I

Капитан Райфл поседел и состарился на службе Пароходной компании Аляски, но тем не менее не утратил с годами юношеского пыла. В его душе не умерла любовь ко всему романтичному, и огонь, зажженный отважными приключениями, общением с сильными людьми и жизнью в величественной стране, не погас у него в крови. Он сохранил способность замечать все живописное, чувствовать трепет перед необычайным, а порою живые воспоминания так ярко вставали перед мысленным взором капитана, что в его представлении стиралась грань между вчера и сегодня; и вновь Аляска становилась тогда юной, и опять она заставляла весь мир трепетать своим диким призывом ко всем, у кого хватало мужества идти бороться за обладание ее сокровищами, - жить или умереть.

В этот вечер, находясь под впечатлением ритмичного покачивания палубы парохода под ногами и очарования желтой луны, поднимавшейся из-за массивов гор Аляски, капитан почувствовал себя во власти какого-то странного одиночества. Он лаконично произнес:

- Это Аляска.

Девушка, стоявшая рядом с ним у перил, не обернулась и не сразу ответила. Благодаря трепетному свету луны, капитан мог различить ее тонко очерченный, словно камея, профиль, и при этом свете ее глаза казались бездонными и полными скрытого огня. Рот был слегка приоткрыт, а тонкая фигура казалась напряженной, когда девушка смотрела на волшебную игру лунного света, превращавшего хребты гор в зубчатые замки, над которыми покоились, подобно колыхающимся занавескам, мягкие серые облака.

Наконец она повернулась к нему и закивала головою:

- Да, Аляска, - сказала она.

Старому капитану послышалась легкая дрожь в ее голосе.

- Ваша Аляска, капитан Райфл!

Сквозь прозрачный ночной воздух до них донесся отдаленный гул, напоминавший глухой раскат грома.

Мэри Стэндиш уже раньше два раза слышала этот звук. Она обратилась к капитану:

- Что это такое? Не может быть, чтобы буря, - при такой ясной луне и при таком чистом небе!

- Это ледяные глыбы, которые отрываются от ледников и падают в море. Мы находимся сейчас в проливе Врангеля, мисс Стэндиш, очень близко от берега. Будь это днем, вы услышали бы пение птиц. Это то, что мы называем "Внутренний путь". Я всегда называл его волшебно-морской страной нашего мира, но, очевидно, я ошибался; обратите внимание на то, что мы почти одни на палубе. Разве это не доказательство? Если бы я был прав, то те мужчины и женщины, которые танцуют, играют в карты и болтают там, внизу, толпились бы здесь у перил. Можете ли вы понять этих людей? Впрочем, они не в состоянии видеть того, что вижу я - старый, смешной глупец, который так много помнит. А, мисс Стэндиш! Улавливаете ли вы запах цветов, лесов и всей зелени побережья? Он едва уловим, но я его чувствую.

- Да, я тоже чувствую его.

Она полной грудью вдохнула свежий воздух и повернулась так, что очутилась спиною к перилам и лицом к ярко освещенным окнам каюты. Нежная музыка доносилась до ее ушей, навевая дремоту тихими мелодиями. Слышно было шарканье ног танцующих. Смех сливался с ритмичным скрипом судна. Голоса, раздававшиеся за освещенными окнами, то замирали, то снова становились громче. Когда старый капитан взглянул на девушку, он увидел в ее лице нечто такое, чего он не мог понять.

Мисс Стэндиш как-то странно появилась на пароходе в Сиэтле, - совсем одна и почти в самую последнюю минуту, отнюдь не считая нужным заранее запастись местом на пароходе, столь нагруженном, что несколько сот человек были вынуждены отказаться от поездки. Случайно она попалась на глаза капитану. В отчаянии она бросилась к нему, и он различил какой-то необычайный ужас под ее вынужденно спокойным видом. С тех пор старый капитан уделял молодой пассажирке отеческое внимание, заботливо следя за ней как человек умудренный годами.

И не раз замечал он в ней то пытливое и в то же время вызывающее выражение, которое бросилось ему в глаза и сейчас, когда мисс Стэндиш смотрела в окна каюты.

Она рассказывала капитану, что ей двадцать три года и она должна встретиться в Номе с родными. Она назвала ему несколько человек, и он ей поверил. Нельзя было не верить ей. К тому же он восхищался ее удалью, благодаря которой девушка преодолела все официальные препятствия, чтобы попасть на пароход.

Во многих отношениях молодая путешественница всегда была милым и общительным спутником. Тем не менее капитан Райфл, благодаря опыту своему, понял, что она находится в каком-то напряженном состоянии. Ему было ясно, что она с чем-то выдерживает борьбу. Но, повинуясь мудрости своих шестидесяти трех лет, он вида не показывал, что догадывается.

Он и теперь внимательно наблюдал за ней, но так, что это оставалось незаметным.

Мисс Стэндиш была очень хороша; ее красота, спокойная и необычайного характера, неотразимо влекла к себе и взывала к старым воспоминаниям, ярко запечатлевшимся в сердце бывалого капитана.

Она была стройна, как девочка. Он заметил, что при дневном свете у нее чарующие светло-серые глаза. А ее дивные гладкие темные волосы, тщательно причесанные пышной короной, простотой своей наводили на мысль о пуританстве.

Иногда его брало сомнение, действительно ли ей двадцать три года. Он скорее поверил бы ей, если бы она сказала, что ей девятнадцать или двадцать. Эта девушка была для него загадкой и вызывала в нем Множество размышлений. Но это отчасти входило в обязанности капитана: видеть многое, что вряд ли увидят другие, и держать язык за зубами.

- Мы не совсем одни, - услышал он. - Есть и другие. - И мисс Стэндиш легким кивком указала на две фигуры поодаль у перил.

- Старый Дональд Хардвик из Скагвэя, - заметил капитан Райфл. - А другой - Алан Холт.

- Да, да.

Она снова повернулась лицом к горам, и ее глаза заблестели при свете луны. Слегка прикоснувшись к рукаву старого капитана, она прошептала:

- Слушайте!

- Еще одна ледяная глыба оторвалась от ледника Старый Гром. Мы плывем близко от берега, а ледники тянутся на всем протяжении.

- А вот этот, другой звук, похожий на шум ветерка, несмотря на то, что ночь такая тихая и спокойная. Это что такое?

- Вы всегда услышите его вблизи больших гор, мисс Стэндиш. Этот шум производят тысячи рек и ручейков, низвергающихся в море. Где только в горах начинает таять снег, там слышна эта песня.

- А этот человек, Алан Холт, он тоже частица этого мира? - промолвила девушка.

- Пожалуй, больше, чем кто-либо другой, мисс Стэндиш. Он родился на Аляске еще до того, как люди имели понятие о Номе, Фэрбенксе или Даусон-Сити. Сдается мне, это было в восемьдесят четвертом году. Дайте вспомнить, - ему сейчас должно быть...