Игорь Симбирцев - ВЧК в ленинской России. 1917–1922: В зареве революции
- Название:ВЧК в ленинской России. 1917–1922: В зареве революции
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Литагент «Центрполиграф»a8b439f2-3900-11e0-8c7e-ec5afce481d9
- Год:2008
- Город:Москва
- ISBN:978-5-9524-3830-9
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Игорь Симбирцев - ВЧК в ленинской России. 1917–1922: В зареве революции краткое содержание
На страницах книги оживает бурное время первых лет Советской России, когда формировались новые политические институты, и прежде всего спецслужбы молодого государства. Автор подробно анализирует действия ЧК у себя дома, на фронте, в чужом тылу и за границей, особое внимание уделяя личности главы ВЧК Ф.Э.Дзержинского и его влиянию на формирование структуры и методов работы карательного органа диктатуры пролетариата в момент старта первой волны «красного террора».
ВЧК в ленинской России. 1917–1922: В зареве революции - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок
Интервал:
Закладка:
Так что запредельная жестокость и беспощадность к согражданам 1937 года не родилась из пустоты, она была бы невозможна без той чуть позабытой за 20-е годы зверской жестокости ЧК времен первых лет советской власти и Гражданской войны. Одним из первых это прямое родство отмечал еще Александр Солженицын в «Архипелаге ГУЛАГ», отбрасывая романтические штампы о комиссарах в буденовках и правильных чекистах в кожанках, тыча в те никак не зарубцующиеся язвы 1917–1922 годов: «Размышляя теперь над 1918–1920 годами, затрудняемся мы: относить ли к тюремным потокам всех тех, кого расшлепали, не доведя до тюремной камеры? И в какую графу всех тех, кого убирали за крылечком сельсоветов или на дворовых задах?… Минуя подавление знаменитых мятежей (Ярославский, Муромский, Рыбинский, Арзамасский), мы некоторые события знаем только по одному названию – например, Колпинский расстрел в июне 1918 – что это? кого это? и куда записывать?… Если с лета 1920 года, когда Гражданская война еще не вся и не всюду кончена, но на Дону уже кончена, оттуда из Ростова и Новочеркасска во множестве отправляют офицеров в Архангельск и дальше баржами на Соловки (и несколько барж потоплено в Белом море – как, впрочем, и в Каспийском) – то относить ли это все еще к Гражданской войне или к началу мирного строительства? Если в том же году в Новочеркасске расстреливают беременную офицерскую жену за укрытие мужа, то по какому разряду ее списывать?» [15]
Так что все здесь взаимосвязано, между этими бойнями только передышка длиной в полтора десятка лет, когда спецслужбы Советского Союза были безжалостны только к прямо выступавшим против власти или хотя бы заподозренным в этом не без каких-то оснований. Срыв в штопор террора накрыл уже тысячи и миллионы вполне лояльных власти советских граждан и даже правоверных до фанатизма коммунистов. Эти косившие их пули 1936–1939 годов заряжались в чекистский маузер именно в 1918–1922 годах, иногда и при активном участии самих будущих жертв Большого террора. Так сработала та самая прививка беспощадности, так пришлось буквально идти на костер тем, кто в революционном порыве бросал о нем фигуральные и красивые фразы.
Изменения в ВЧК
При внешней монолитности даже первая ВЧК Дзержинского, спаянная годами Гражданской войны и красного террора, никогда не была полностью монолитной. Даже внутри ее бушевали иногда партийные споры, даже на уровне ее высшего руководящего органа – коллегии ВЧК. Даже в эти годы деятели ЧК примыкали к разным течениям в ленинской партии и участвовали во фракционных баталиях.
Как мы помним, на волне революционного воодушевления поначалу после 1917 года в захватившей власть ленинской партии большевиков были разрешены фракции и различные течения, как это принято в других партиях. От атмосферы тех первых съездов партии, донесенной до нас даже их протоколами, где регулярно дискуссия выливается в обоюдную ругань, а из зала рядовые депутаты кричат что угодно, вплоть до оскорблений в адрес выступающего оратора, чинных партаппаратчиков съездов брежневско-горбачевской поры мог бы хватить удар еще при входе в зал тех заседаний.
Летом 1918 года против самого Ленина ополчились многие недовольные первыми шагами его правительства, в том числе и из числа наиболее преданных ему до октября 1917 года вождей партии, которых Ленин теперь корил за правый или левый уклон. Пошли различные фракции «левых коммунистов», «рабочей оппозиции», «троцкистов», «военной оппозиции», «демократического централизма» и так далее. И среди «левых коммунистов», протестовавших против заключения Брестского мира, оказался сам глава ВЧК Дзержинский, да и среди других участников очень жарких дискуссий в партии 1918 года мы в числе тех же «левых» видим и фамилии многих видных чекистов и членов коллегии ВЧК (Манцев, Уншлихт, Яковлева, Урицкий и др.).
Понемногу накал споров Ленин сумел сбить, да и опасность удушения молодой ленинской власти в кольце белых армий вновь консолидировала партию вокруг ее руководства во главе с Лениным. 1919–1920 годы многие чекисты с правым или левым уклоном во взглядах провели в борьбе на фронтах или в репрессиях в тылу, и им было не до межфракционной грызни. Но Ленин, безусловно, запомнил атаку на него оппозиции с левого фланга партии, возглавленную такими его любимцами, как Бухарин и Дзержинский.
И как не было полной монолитности в чекистских рядах в 1918–1922 годах, так не оставалась постоянной и сама ВЧК в эти годы. Изменения шли и в ее структуре, и в кадровом составе, и особенно в ее взаимоотношениях с верховной и партийной властью в ленинской России, все более сливавшимися в одно целое.
Период 1918–1920 годов оказался пиком могущества ВЧК и ее зачастую безграничной власти; начавшийся в сентябре 1918 года «красный террор» по официальному декрету поставил эту молодую спецслужбу Советской России в особое положение. Сама ситуация обострения на фронтах Гражданской войны, где до начала 1920 года сохранялась еще опасность победы организованного белого лагеря, а затем до 1921 года – опасность общего сваливания в один мужицкий бунт против власти большевиков. Эта ситуация требовала дать ВЧК полную свободу рук и поставить ее вне не только прокурорского надзора, но и над многими другими институтами государства.
Именно в это время ВЧК переживает наибольший всплеск своей власти, своих почти ничем не ограниченных полномочий вплоть до бесконтрольности, никогда до конца государства с названием СССР у его госбезопасности уже не будет такой свободы в действиях и безотчетности, как у дзержинской ВЧК в эти пару лет Гражданской войны. В эти годы ЧК практически полностью изолирована от надзора со стороны советской прокуратуры и Наркомата юстиции. В принципе после ареста и следствия чекисты должны предавать обвиняемых суду революционного трибунала республики, поскольку 29 мая 1918 года в Советской России учреждается Всероссийский трибунал при ВЦИК, а по губерниям и уездам подчиненные ему провинциальные ревтрибуналы. Но очень скоро официальный «красный террор» и право внесудебной расправы ВЧК ломают эту задуманную систему. Все чаще ЧК расстреливают по своим решениям сами, вообще не доводя обреченных до процедуры хоть какого-то разбирательства в трибунале.
А во Всероссийский ревтрибунал при ВЦИК Дзержинский направляет на работу своих чекистов, одного из своих первых заместителей на Лубянке Ксенофонтова направив на должность главного представителя ВЧК при этом ревтрибунале. Неудивительно, что ВЧК на Лубянке обзаводится и своей внутренней тюрьмой, среди самих чекистов называемой ласково «нутрянкой», не только чтобы не возить для допросов арестованных из Бутырки или Таганки, но и чтобы иметь их при себе без вмешательства в дело прокурорских работников. Под внутреннюю Лубянскую тюрьму (на самом деле это следственный изолятор по политическим делам ВЧК и ее наследников на Лубянке) отводят здание бывшего комплекса гостиницы страхового общества «Россия», где после 1918 года надстраивают еще четыре этажа с общими и одиночными камерами, а на крыше оборудуют маленькие прогулочные дворики.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: