Игорь Симбирцев - Спецслужбы первых лет СССР. 1923–1939: На пути к большому террору

Но гораздо чаще игр на ностальгически-патриотических нотках речь шла о шантаже и об угрозах расправы с оставленными при эмиграции в Советской России родственниками. Так, в 1922 году в Бельгии к бывшему начальнику бронепоезда в Белой армии капитану Петрову подошел чекистский вербовщик и прямо заявил, что ГПУ знает об оставленной в России жене Петрова и настоятельно рекомендует тому стать тайным агентом среди белоэмигрантов в обмен на возможный в будущем выезд супруги к нему на Запад. Здесь вербовщиком Петрова выступал еще ранее завербованный ЧК белый генерал Доставалов, ставший затем одним из лидеров движения возвращения эмигрантов в СССР и сам в этой волне уехавший в Москву. Такие заслуги Евгения Доставалова перед ЧК были оценены этим ведомством позднее, в 1938 году он арестован в СССР и расстрелян НКВД за контрреволюционную деятельность. Тогда же, в начале 20-х, припертый к стене шантажом Петров дал согласие на вербовку и долго был агентом ГПУ среди эмигрантов под кличкой Кавказец, по заданию ГПУ он освещал деятельность кружка монархистов кирилловцев, куда вступил по приказу советской разведки. Позднее за эти заслуги Петрова ГПУ выпустило к нему в Бельгию жену и сына, в 1928 году Петров порвал с советской разведкой, явился в бельгийскую тайную полицию Сюрте женераль с повинной и честно во всем признался. Из его показаний бельгийской полиции видно, что все ура-патриотические заверения Доставалова о том, что белоэмигранты – наймиты Англии и Франции, а Советы – российские патриоты, на Петрова совершенно не действовали, и ГПУ постоянно подстегивало его угрозами жизни жены и сына в Советском Союзе. Бельгийцы не стали преследовать раскаявшегося советского агента по принуждению, а гуманно укрыли его в своей африканской колонии в Конго от гнева ГПУ или возмущенных белоэмигрантов.

И в истории многих самых известных агентов ГПУ, завербованных среди белоэмигрантов (Завадский, Эфрон, Клопенин, Ковальский, Кондратьев, Доставалов, Скоблин и др.) такие мотивы повторялись: патриотические заклинания, обещание дать умереть на родине плюс к тому шантаж и угроза расправы с близкими. И для многих из этих завербованных разными путями ИНО ГПУ белых эмигрантов вся работа на советскую разведку все равно на финише окончилась кровавой точкой, поставленной обманувшей их ожидания советской спецслужбой. Так, завербованный еще в начале 20-х годов в эмиграции полковник Белой армии Алексей Хомутов долго снабжал ГПУ информацией по центру кирилловцев в Германии, по их связям с разведкой Германии, затем его по затее ГПУ перевели в Прагу, и он работал по здешней эмиграции. В конце более чем десятилетней эпопеи тайного сотрудника советской разведки Хомутова ему разрешили в качестве награды вернуться в Советскую Россию, арестовали в 1937 году практически сразу по приезде в Москву и как врага советской власти расстреляли.

Главной мишенью «Треста» за пределами СССР был союз белых эмигрантов РОВС, военная организация бывших офицеров армии Деникина – Врангеля, как самая боеспособная и склонная к подпольному террору против СССР. После того как начальник боевой организации РОВС генерал Кутепов убедил главу РОВС барона Врангеля активизировать в середине 20-х заброску офицерских групп террористов в СССР для удара подпольным террором по компартии, по аналогии с тотальным террором эсеров против царской власти, «Трест» как раз и был запущен на полную мощность. Особенно после убийства террористами-эмигрантами советских дипломатов Воровского и Войкова в Европе. Такая же группа боевиков РОВС под началом Бубнова (настоящая фамилия этого белого террориста Каринский) уже в Москве подготовила покушение на большевистского лидера Бухарина, сорвавшееся лишь в последний момент из-за оцепления на вокзале в момент приезда Бухарина.

Именно тогда «Трест» стали использовать для заманивания в СССР по якобы открытым сторонниками несуществующей подпольной организации «окнам» на границе самых опасных террористов РОВС для быстрого обезвреживания их здесь. И именно так в сети ГПУ попался и погиб сотрудничавший с РОВС английский разведчик Рейли. Хотя задача заманить десяток террористов из белых эмигрантов в СССР и не была в деле «Треста» главной, необходимо было морочить голову активной эмиграции, сталкивать между собой ее фракции, дискредитировать главных лидеров эмигрантских движений, подбрасывать через них дезинформацию западным разведкам – многоголовый и сложный монстр «Треста» работал сразу по всем этим направлениям.

Так, после того, как РОВС Врангеля занял явно монархические позиции и вошел в тесный союз с Высшим монархическим советом великого князя Николая Романова, Якушев и его подручные из «Треста» усиленно раздували конфликты между РОВС и ВМС. Особенно после того, как Врангель с подачи своих ближайших советников в РОВС Чебышева (начальника канцелярии РОВС), фон Лампе (представителя РОВС в Германии) и Климовича (главы службы безопасности в РОВС) стал сомневаться в подбрасываемой ему «Трестом» мощной антисоветской организации монархистов внутри СССР под названием МОЦР (под таким названием официально в «Тресте» выступала мифическая организация Якушева – плод работы советских чекистов). Тогда деятелям ВМС подбрасывали информацию о бонапартизме Врангеля и его заигрывании с левой антисоветской эмиграцией. А самого Врангеля пытались натравить и на лидеров ВМС, и на главу боевиков Кутепова, и на эсеров – эсеровский боевой центр Бурцева.

Отдельной задачей в многоликой операции «Трест» была пропаганда «евразийства», за которую отвечал «лидер МОЦР» и бывший царский генерал Ланговой (также секретный агент ГПУ, его родная сестра Мария Рославец была кадровой чекисткой, перед эмигрантами Ланговой выступал под фамилией Денисов), когда многих эмигрантов на основе этой новой идеи пытались склонить к примирению с Советами и возвращению в Россию для объединения усилий по ее возрождению. Так, на крючок евразийства клюнул первым встречавшийся на Западе в 1922 году с Якушевым деятель РОВС и родной племянник барона Врангеля Арапов, позднее он добровольно вернется в Советский Союз в струе возвращавшихся «евразийцев», чтобы затем быть здесь арестованным и погибнуть в сталинском ГУЛАГе.

Тем не менее работе по выманиванию террористических групп на территорию СССР тоже уделяли много внимания. В том числе, в целях сохранения общей легенды «Треста» о существовании в СССР мощной антисоветской организации с большими возможностями, иногда давали заброшенным эмигрантам и выехать назад с убеждением, что те встречались с настоящими деятелями подполья, о чем рассказывали в Европе своим лидерам. Так это было со знаменитой поездкой эмигранта-писателя Василия Шульгина по СССР, проделанной в рамках игры «Трест» под контролем чекистов зимой 1925 года. Хотя сам Шульгин до краха «Треста» в 1927 году и был уверен, что проехал по советской территории нелегально с помощью друзей-подпольщиков.