Евгений Анисимов - Петр Великий: личность и реформы

Взятие Нотебурга 11 октября 1702 года. Уменьшенная копия с гравюры А. Шхонебека

1703 г. 1770-е гг., с доски, изготовленной в 1712—1713 гг.

Следует отметить, что план наступления на Ингрию был оригинальным и неожиданным для Кронгиорта, сосредоточившего все внимание на защите левого берега Невы от войск П. М. Апраксина. Петр, отправившись в Архангельск под видом подготовки города к обороне от шведской морской диверсии, на самом деле предпринял нечто другое. 19 августа 1702 года он писал Августу «от пристани с моря, именуемой Нюхчи», о том, что «мы обретаемся близ границы неприятельские и намерены, конечно, з Божиею помощию, некоторое начинание учинить». Нюхча (Нюхоцкая пристань) на Белом море находилась в 170 верстах от Повенца, расположенного на северном побережье озера Онега. По проложенной в течение месяца дороге посуху, используя традиции русских волоков, было перетащено на плечах крестьян и солдат тринадцать морских судов, а том числе две яхты, которые уже 26 августа спущены были в Онегу.

Со Свири Петр отправил Шереметеву указ срочно покинуть Лифляндию и Псков и «не мешкав быть к нам», ибо «зело нужно, и без того инако быти не может». Такой же указ получил и Аникита Репнин, чьи полки были расквартированы в Новгороде. 26 сентября основные силы русских подошли к Нотебургу. «Журнал» Петра так отражает первый день осады: «В 27 день по утру о 7 часах пришло и все войско наше под Нотенбург (или Орешек) и стало в лагерь на мысу от города ниже по реке Неве верстах в двух, и уставило обоз свой. Того же дни в городе на башне после обеда, когда уже подлинно узнали осаду, поставили королевское знамя в знак осады своей и желая помощи от своих». Но повторение Нарвы было невозможно – Карл XII был в тысячах верст от Нотебурга, да и осаждающие уже давно извлекли необходимые уроки. Осада продолжалась всего две недели, и после длительной артподготовки 11 октября начался штурм. Шведы, отбив несколько натисков, сдались.

Петр по достоинству оценил сопротивление, оказанное 35-тысячной армии гарнизоном численностью не более 500 человек, и, как говорит «Журнал», «в 14 день гарнизон по договору с распущенными знаменами, барабанным боем и с пулями во рту (так было принято при выходе гарнизона. – Е. А.) с четырьмя железными пушками сквозь учиненную брешь вышел и на данных судах отпущен со всеми своими вещьми к Шанцам».

Победа была восторженно встречена Петром. В одном из писем он назвал ее чудом. В другом письме – А. А. Виниусу от 13 октября, сразу же после штурма, царь писал: «Объявляю вашей милости, что, помощию победыдавца Бога, крепость сия, по жестокому и чрезвычайно трудном приступе (которой начался в 4 часа по полуночи, а кончился по четырех часах по полудни), здалась на акорт, по которому камендант Шлиппенбах со всем гарнизоном выпущен… Правда, что зело жесток сей орех был, аднако, слава богу, счасливо разгрызен. Алътиллерия наша зело чюдесно дело свое исправила». Действительно, взятие этой сильнейшей в Ингрии и Карелии крепости трудно переоценить, как и ее ключевое значение в системе шведской обороны края. Именно поэтому (как записано в «Журнале» Петра Великого) сразу же «тогда переименована сия крепость Шлюсенбургом, что сие имя потом с помощию Божиею действительно сталось, ибо сим ключем оттворились ворота в неприятельскую землю». И далее: «По взятии же той Шлюсенбургской крепости еще той же осени оная укреплена новыми болверками кругом всего города, к которой работе приставлены были ради надзирания из знатных персон». Так Петр поступал после взятия всех крепостей, которые хотел удержать. Современники почти сразу же оценили значение взятия Нотебурга для будущего. А. Виниус в своем письме Петру от 12 мая 1703 года в стиле традиционных панегирических речей так воспел взятие крепости: «Тем же, мой милостивейший, велика есть сиа викториа, многих ради последующих случаев полезных: мало не от самыя Москвы руководствует на вся потребы вода… Хвала буди неиспытанным божиим судьбам, иже, верю, яко за предстательством святаго росийскаго проповедника и апостола Андрея, иже и Варяжских дойде предел, во знак своего креста ныне (о дивное чюдо!), по желанию вашему государскому от пристани океанской (то есть от Архангельска. – Е.А.) до Азова, а от Слотенбурха до Астрахани совершил есть, украсил и совершил есть замкнение по число четырех частей вселенских четыре дивныя пристанища, на которых во удивление всех народов водрузишася славныя ваша государскиа победительныя павильоны, и северный Нептуйус привлече во своею компанию к Перскому, Турецкаго и Варяжскаго тритонов (соответственно – символы Северного Ледовитого океана, Каспийского, Азовского и Балтийского морей. – Е. А.), иже в трубы своя, по своим морям шествуя, вашу государскую фаму (славу. – Е. А.) повсюду разносят». Если мы выразим то же сухим языком учебных пособий, то в приветствии Виниуса речь идет о «широких перспективах хозяйственного освоения региона при условии использования речного судоходства в народнохозяйственных целях», о превращении сухопутной Москвы в пресловутый «порт пяти морей». Весной следующего, 1703, года наступила очередь Ниена (Ниеншанца) – довольно слабой крепости в устье реки Охты, впадающей в Неву. 1 мая, прежде чем начался штурм, осажденная крепость сдалась, а 7 мая была одержана небольшая, но памятная в истории Северной войны победа. Произошло же это так. 6 мая от стоящей на взморье шведской эскадры вице-адмирала Г. Нуммерса, как сообщает «Журнал» Петра Великого, «пришли 2 шведския судна – шнява и большой бот, – и стали перед устьем на якорь, для того, что опоздали и в устье войти не могли. По которым ведомостям майя в 6 день капитан от бомбардиров (Петр. – Е. А) и порутчик Меншиков (понеже иных на море знающих никого не было), в 30 лодках от обоих полков гвардии, которые того ж вечера на устье прибыли и скрылись за островом, что лежит против деревни Калинкиной к морю; а 7 числа пред светом половина лодок поплыли тихою греблею возле Васильевского острова под стеною онаго леса и заехали оных от моря, а другая половина с верьху на них пустилась. Тогда неприятель тот час стал на парусах и вступил в бой, пробиваясь назад к своей ескадре (также и на море стоящая ескадра стала на парусах же для выручки оных), но узкости ради глубины не могли скоро отойти лавирами и хотя неприятель жестоко стрелял из пушек по наших, однакож наши, несмотря на то, с одною мушкетною стрельбою, и гранаты (понеже пушек не было), оные оба судна абордировали и взяли».

Первое морское сражение в устье Невы в 1703 г.