Питер Сойер - Эпоха викингов

Вторая задача состоит в изучении, в свете пересмотренных таким образом фактов, некоторых основных положений, выдвигаемых обычно в связи с эпохой викингов. Некоторые из них чаще механически повторяются, чем ставятся под вопрос. Происходит это, видимо, из-за того, что по времени викингов существует такое огромное и озадачивающее разнообразие источников. Кажется, что ученые, для которых в их собственной области характерен критический подход к материалу, иногда готовы абсолютно слепо принимать и использовать сведения и выводы других дисциплин. В результате некоторые предположения относительно викингов принимаются, используются и за счет повторения обретают подобие авторитета, хотя на самом деле нуждаются в тщательной проверке. Так, например, нам известны гипотезы о том, что армии викингов насчитывали тысячи воинов [18] См. c. 181–202. ; грабители IX века в огромных количествах увозили домой в Скандинавию свою добычу [19] См. c. 149–151,283-284. ; скандинавское население Англии в X веке было столь плотным, что в XI веке чуть ли не половина жителей Линкольншира имела скандинавских предков [20] См. c. 238. ; а на Востоке скандинавы выступали посредниками (действуя через Киев) в оживленных отношениях между Балтикой и Византией [21] См. c. 174, 248. . Эти и большинство других предположений об эпохе викингов апеллируют к множеству разнообразных материалов, но в основе всего кроется базовое допущение, сделанное сознательно или бессознательно, согласно которому при изучении данного периода можно целиком полагаться на письменные источники — хроники и другие сочинения этого времени, как и более поздние, дают вполне верное представление о масштабах и характере деятельности скандинавов, точно отражая взгляды и ответные шаги нескандинавов в отношении захватчиков. Только в последние годы вспомогательные исследования в области археологии, нумизматики и топонимии получили достаточное развитие, чтобы ими можно было пользоваться, хотя и в очень ограниченных рамках, как «лакмусовой бумагой» для письменных свидетельств; а ранее историки и другие специалисты долгое время принимали утверждения писателей изучаемой эпохи и прочих авторов практически за чистую монету. Это имело самые печальные последствия, ибо большинство писателей того времени было настроено по отношению к викингам предельно враждебно и сосредоточивало свое внимание почти исключительно на жестоких проявлениях скандинавской активности. Недоброжелательность источников не вызывает удивления, ведь они в большинстве своем вышли из-под пера церковных деятелей, для которых важнее всего было поведать о злодеяниях этих язычников, взиравших на христианские святыни как на хранилища ценностей, годные только для грабежа, и выразить свое негодование. Зачастую такая предвзятость очевидна, а преувеличения вопиющи; это и есть часть той реакции, которую стремятся осмыслить историки. Однако очень жаль, что эти пристрастность и утрирование оказали настолько серьезное влияние на исторические труды об эпохе викингов в целом. Готовность, с которой их восприняли, привела к искажениям, сделавшим эту тему почти недоступной пониманию. Легче всего поддаться влиянию писателей той эпохи и, за недостатком лучшего, согласиться с их оценками размеров и разрушительной силы скандинавских армий. Можно даже признавать, что в своих сообщениях о размере флотов и армий хроники очень ненадежны и склонны преувеличивать нанесенный ущерб, но при отсутствии независимых данных, слишком уж заманчиво воспользоваться их цифрами. Постепенно те критерии, при помощи которых ученый может избежать зависимости от подсчетов или ощутимого предубеждения хрониста, растворяются в общем впечатлении, усиливающемся с каждым новым повторением.

Главным препятствием для объективной оценки эпохи викингов, мотивов и последствий скандинавской активности того времени является нехватка независимых данных, которые можно было бы использовать для проверки скорее всего тенденциозных христианских источников. Мусульманские тексты для этого малопригодны, а скандинавские и русские появляются лишь в XI веке. Историческая ценность исландских саг невелика, но, будучи наиболее колоритными и подробными из всех наших источников, они неизменно привлекают внимание. Как историческое свидетельство они наиболее значимы для периода своего написания, но, похоже, изображаемая ими в ярких красках картина общества в Темные века совпадает с тем, что мы узнаем из хроник и других произведений письменности того времени. В центре их внимания находится в основном тема викингов, героические подвиги которых ложатся в основу легенды и изображаются с большим техническим мастерством, многократно усиливая впечатление, полученное из первичных источников. И хотя в настоящее время сагам обычно отводится роль в лучшем случае своеобразного ориентира, они остаются одним из самых прочных препятствий, мешающих увидеть в эпохе викингов что-то помимо битв, убийств и внезапных смертей.

В силу вышесказанного историк, стремящийся изучить природу, причины и следствия деятельности скандинавов в этот период, рискует оказаться в плену явно одностороннего подхода. Плоды этой ограниченности подобны снежному кому; стоит лишь согласиться с тем, что викинги располагали флотом, состоявшим из сотен кораблей, а их армии насчитывали тысячи воинов, как уже становится легко поверить, что именно этот всплеск насилия вызвал некоторые события, которые в противном случае до конца не понятны, а затем, в свою очередь, признать последние результатом нападений викингов, а следовательно, и доказательством их разрушительности. Падение королевства Мерсия, упадок монашества и учености в Англии [22] См. c. 206–210. , распад империи Карла Великого — все это плоды сложных процессов, но есть соблазн упростить ситуацию, взвалив на плечи скандинавов большую ответственность, чем следует, и тем самым подтвердить высказанное современниками викингов представление об их жестокости.

К сожалению, для проверки письменных источников пригодны только данные, поставляемые вспомогательными исследованиями. Это особенно печально потому, что показания топонимии, археологии и нумизматики зачастую сложно сопоставить с письменными свидетельствами. Хроники Западной Европы отражают частную христианскую точку зрения. Сами по себе археологические находки, топонимы и монеты свободны от пристрастности, они не говорят ни за, ни против скандинавов. Тенденциозность создают те, кто работает с этим материалом. И в этом заключается огромная трудность, которая встает перед историком, стремящимся достичь более объективного взгляда на эпоху викингов. Эти вспомогательные свидетельства часто изучаются в свете исторических источников, и их ценность в качестве независимого критерия уменьшается. В этом можно убедиться по спору о скандинавских поселенцах в Англии — в нем доказательством плотности пришлого населения стали выводы, сделанные на основании изучения личных имен и топонимов, а также упоминания о сокменах и свободных в Книге Страшного суда, — главным образом благодаря предрассудку, согласно которому армии викингов состояли из тысяч людей.